Джип поехал через темноту, доехал до стальных ворот военного
городка, которые были открыты в нарушение всех норм. Обычно,
Шестаков в такие моменты всегда ругался, что, мол, так развалили
армию, что даже часового нет, но сейчас ему было не до этого.
— А тебе тут не опасно, Умар? — спросил он упавшим голосом. —
Тебя сейчас все ищут.
— Деньги открывают любые ворота, — проговорил Умар. Раньше у
него не было акцента, но сейчас появился. — Особенно у вас. Но
времени мало. Слышал про моего брата?
— Так арестовали. Он, говорят, у Зиновьева, помнишь его… в
общем, купил партию оружия, и его КГБ арестовало… то есть, ФСБ…
— Убили его, — Умар нахмурился и помрачнел. — При попытке к
бегству говорят. Но врут. Он этим шакалам крови пустил, те и
отплатили. Ну а я сюда приехал, хвосты отыскать и разобраться с
этим.
Шестаков замер, внимательно глядя вперёд, на дорогу. Хотя дороги
уже не было, они уехали за город.
— И к тебе, Валера, заехал, по старой дружбе. А то в этих краях
только тебя знаю. Расскажи, что там слышно было про этот арест, —
Устарханов повернулся к нему. — Говорят, кто-то сдал, но я ещё
выясню у местных ментов и бандитов. А ещё… мне пушки нужны, хотя бы
пистолеты. И уже завтра утром.
— Нужно оружие? — Шестаков задумался. — Это можно устроить,
договоримся… у меня есть, но мне нужно завтра отдать их другому
клиенту.
Ему уже заплатили за партию ПМ в заводской смазке. Но
Устараханов смотрел на него с таким видом, что если сегодня не
получит стволы, то разозлится. Он опаснее братвы.
— Мне срочно, — произнёс Устарханов.
— Будут стволы, — сказал он.
— Отлично, сразу и отдай тогда. Если всё хорошо, брать будем
чаще и больше. Понадобится много стволов, так что подскажи, кто из
командиров готов с нами поработать. И говори, Валера. Давай сначала
про моего брата, как он попался и где? Я про какой-то комбинат
слышал, и что кто-то их сдал. Вот про это подробнее, всё что
знаешь, и кто может знать.
* * *
— Да хватит меня подкалывать, Жека! — возмутился Кирилл. —
Сам-то будто с радостью туда ходил.
Женя усмехнулся, но всё же выключил магнитолу, где только что
пела Татьяна Овсиенко, «Школьная пора».
— Вообще, братан, ненавидел школу, — Женя рассмеялся и убрал
кассету в бардачок. — Но тебе ещё всего год оттарабанить
осталось.
— Тебя где высадить, Кирюха? — спросил я.