Неторопливо наступал вечер, ленивый день подходил к концу.
Взрослые заговорили о ночлеге и вскоре остановились на поляне у
реки рядом с вековым лесом. Суровые великаны, стоящие у опушки,
украсили себя густой листвой. Под их могучими корнями и остановился
наш обоз. Отец с дядькой Дариусом взяли топоры и пошли за
сухостоем. Мама, тетушки Долорес и Цинна обламывали ветки, рвали
траву, сооружали место для костра.
Все уже изрядно проголодались, так как пропустили обед из-за
представления и перекусывали на скорую руку в дороге.
Река дышала вечерней прохладой. Из заводей тянуло тиной, лягушки
громко перекрикивали друг друга на все лады, им вторили из
прибрежной травы беспокойные кузнечики.
Костер разгорелся быстро. Дым от него полз вверх, укрывая нас с
головой. Я сидела на подстилке из веток, любовалась игрой пламени и
слушала мамину историю о том, как они раньше путешествовали по
городам. Тогда мои родители были еще совсем молодыми.
После ужина я пошла к лошадям, которые стояли привязанные к
повозкам. В крайней из них, раскинув руки, спал Рэйн.
Я потрясла его за ногу, но тот что-то невнятно пробормотал и
повернулся на правый бок, подкладывая ладони под щеку. Спать не
хотелось.
Кругом сгущалась темнота. Луна пробивалась из-под быстро бегущих
по небу облаков. Недолго думая я залезла в повозку, легла рядом с
братом, привалившись к его боку, долго разглядывала небосвод и
слушала мерное дыхание Рэйна, а потом как-то незаметно для себя
задремала.
Проснулась я от криков, а еще кто-то тряс меня за плечи.
– Венда, проснись! Да, проснись же ты! – услышала я голос
Рейна.
– Ага, – протирая спросонья глаза, буркнула я. – Что
случилось?
Я вглядывалась в темноту. Огонь заливал пространство вокруг, со
всех сторон слышались крики, страдальческие стоны заставляли
содрогаться.
– Рейн, что это? Где мама и папа? – всхлипнула я.
– Тише, Мышка, – шепнул брат, стаскивая меня под повозку. –
Спрячься тут. Я скоро вернусь.
– Нет, Рейн. Не оставляй меня, пожалуйста. Мне страшно, – ревела
я навзрыд, хватая его за рукав рубашки.
– Я должен найти родителей, – голос брата показался неожиданно
хриплым и совершенно незнакомым. – Жди меня здесь и не
высовывайся.
Он исчез, и я осталась одна. Темнота и неясные отзвуки приводили
в ужас. Я подтянула колени к груди, безмолвно выплескивая слезы и
страх.