Этот вопрос словно под дых ее ударил. В легких разом закончился воздух, а вдохнуть новую порцию Ева оказалась не в силах.
— Ты беременна?! — взревел отец.
Наклонился через стол, схватил Еву за подбородок и заставил посмотреть ему в глаза.
— Отвечай немедленно! Если сбрешешь, я тебя прибью!
Ева почувствовала себя как рыба, выброшенная на берег. Открывала рот, честно пыталась что-то из себя выдавить, но не издала ни звука. Однако отцу ее ответ уже и нужен не был, он все понял без слов.
— Ах ты дрянь… Собралась мне в подоле принести?!
Резко замахнулся и отвесил ей звонкую оплеуху. А Ева не удержалась на стуле, упала на пол. Подниматься не стала, лишь отползла в угол комнаты и беззвучно заплакала, прикрывая рукой пострадавшую щеку.
— Хватит ныть! — взревел отец и подскочил с места, навис над ней. — Отродье Барсегяна я кормить не собираюсь! Ты или избавишься от плода, или сдашь его в приют! Выбирай, Ева…
Ее будто током ударило после его слов. Ужом проскользнула мимо него, забежала за стол и, наверное, впервые решилась закричать на отца:
— Я никогда не поступлю так со своим ребенком!
— Если бы я знал, что ращу гулящую дочь, я бы тебя каждый день порол, дрянь ты эдакая! Не думай, что тебе это сойдет с рук. Я сейчас пойду на работу, опаздываю уже из-за тебя, а потом снова поговорим. Больше из дома ни ногой, поняла? Своего ума нет, значит, моим жить будешь.
— Не буду я твоим умом жить! — снова закричала Ева. — И я ни за что не отдам своего малыша!
Отец было бросился к ней, но потом отступил, зацокал языком:
— Пойми, дура, никому ты с ребенком не нужна! Тебя Барсегян послал, и другой пошлет. Обуза это… На меня не рассчитывай. Ни копейки на этого выродка не дам, хоть с голоду умрете! Я все сказал. Деться тебе теперь некуда, этот поганец тебя бросил, только мне ты и нужна, поэтому сделаешь все так, как я сказал. Вернусь со смены, и ты мне скажешь, что решила. Либо аборт, либо приют — третьего не дано. Грех отмолишь, переживешь.
И ушел, снова ее заперев.
Глупый. Не понял, что ли, что у нее был дубликат? Хорошо, что не стал пытать Еву. Скорее всего, подумал, что забыл в прошлый раз ее запереть.
«Нет, совсем он меня не любит…»