– Значит... всё так и закончилось? –
спросил я, глядя на бурю варпа, играющую разными цветами в
искажающим истину хрустале.
Варп в свою очередь начал сразу же
меняться, подстраиваюсь под мою слабость. Тзинч снова предстал в
уже известном мне обличии, после чего тысячи ртов начали извергать
из себя потоки постоянно меняющейся лжи. Однако стоило центральной
пасти лишь шевельнуть губами, как звуки остальных померкли.
– А что тебя удивляет? Ты выполнил
свою цель, помог мне, получишь награду и затем отправишься в новое
перерождение, где сможешь использовать свой опыт и знания. Правда
не стоит думать, что мои дары останутся при тебе. Твоя душа к
сожалению ещё слишком слаба, как и псайкерский потенциал. Без моей
помощи ты никто. Ничего из себя не представляешь, ничего не стоишь.
Однако ты способен на перемены. Это очевидно, ведь иначе тебя бы
здесь не было.
Я опустил взгляд, чтобы не смотреть
на Тзинча, ведь хоть и принял понятное мне обличие, однако из-за
продолжительно изучения меня начинало тошнить, а мозг словно
клинило. Ведь все детали менялись прямо на глазах, всё его тело
превращалось в кривые линии, начало и конец которых невозможно было
проследить. Это отвлекало от размышлений, которые тоже спутались,
но по иным причинам.
– А что будет с Дрейкернором? –
спросил я, ощущая некоторую пустоту.
– Он уже сгорел в пламени войны. Там
осталась лишь более никому не нужная пустошь.
Я пробыл в теле наёмника Лекса
совсем недолго, как и в новом мире мне довелось находиться тоже
совсем ничего. Однако это время было насыщенно на события и... я
даже к нему привык. Да, наверное в этом перерождении было мало
хорошего, но всё же что-то меня привязывало к нему.
Возможно дело было в появившемся
родстве с душой Лекса, ведь так или иначе меня поместили в его
память. Многих чувств я не мог описать, как и понять появления их
причин. Однако очень многое мне удалось освежить и увидеть. И дело
не в том, что я сентиментальный, нет, вовсе не в этом. Признаться,
мне всегда было тяжелее других ставить себя на место тех, кого я
никогда не видел.
Но в этом случае я буквально влез в
шкуру Лекса. Он не был хорошим человеком, скорее отъявленным
негодяем. Большинство узнав о его деяниях захотели бы его убить.
Только вот у меня были совсем иные чувства, мне было его жаль, ведь
я видел причины по которым он стал таким. Для меня Лекс был не
негодяем, он был сломленным обстоятельствами человеком, в жизни
которого были одни лишь несчастья.