…но, как оказалось, напоминать было некому.
— Катерина Львовна… — на меня смотрела наша домработница, руки и душа моего дома, Валентина Михайловна, серыми, покрасневшими глазами, и гримасничала, явно пытаясь сдержать слёзы. — Как же так? Мы же тоже волнуемся. Что говорят? Кто такое мог сделать? Телевизор хоть не включай…
Внутри всё болезненно сжалось.
— А где Саша? — глухо прошептала я, вцепившись в перила. — Он ничего не сказал?
— Он не с вами? — женщина обернулась, уставившись на двери, а у меня в глазах от злости потемнело.
Не помня себя, я бросилась наверх, в свою комнату. Мне было абсолютно плевать, как я выглядела. Пальто, покрытое пятнами крови Давида и грязью, такая же одежда, вряд ли хорошо отмытые разводы поплывшей косметики и крови с лица влажными салфетками. Я знала, что в моём планшете должно быть объяснение, куда вместо дома поехал Саша, и я не думала ни о чём другом. Но объяснения там не было. Программа выдавала ошибку раз за разом, сколько бы я ни пыталась к ней подключиться. У меня больше не было доступа ни к геолокации, ни к телефону мужа.
— Сука! — проревела я, отшвырнув от себя планшет и сдавшись. — Твари!
Я была уверена, что меня сдал Давид. Он меня вчера ночью поймал на кухне с поличным, сегодня он отправлял Саше мои передвижения по городу, сегодня выяснилось, что он его человек… Других вариантов просто не было.
«Что ты делаешь? Где ты? Что с Колей?!» — ограничившись всего тремя вопросами, я отправила мужу сообщение и, плохо отдавая отчёт своим действиям, снова позвонила в службу такси.
Топольницкая, мягко говоря, обалдела, увидев меня, вывалившуюся из машины и бросившуюся к её двери.
— Папы что, не было? — часто и шумно дыша, выговаривала я, распахнув двери её тачки. — Ты почему здесь?
— А ты почему здесь? — удивлённо спросила та.
Я не могла понять, что вообще вокруг меня происходило. Мир рушился. Люди пропадали, предавали, включали игнор в тот момент, когда были нужны мне больше всего на свете. Казалось бы, я начала жить, сделала первые шаги к своему исцелению, а плата за это…
— Слушай, — оборвала течение моих мыслей Алёна, — На самом деле кто-то приезжал. Двое. Один зашёл и вышел. Ему лет двадцать было, сомневаюсь, что это был твой отец. А другой, постарше, вон на той машине приехал, — выйдя из авто, Топольницкая откинула назад свои длинные чёрные волосы и указала на серый мини-вен. — Я его по фамилии окликнула, он не отреагировал. Может, он?