Скептики – а их было множество – принялись потешаться, настаивая на том, что учительницы просто сочинили всю историю из корыстных побуждений. Эти критики поспешили указать, что ни одна деталь теперь, в будущем, по отношению к XVIII в. не может быть проверена. Более того, поскольку ни в одном из доступных источников по истории дворца в XVIII в. не упоминалось о деревянном мосте, перекинутом над оврагом, эта существенная для всей истории подробность представлялась несовместимой с известными фактами, а тем самым и разоблачала все как неловкую выдумку.
Однако как раз тут скептики были посрамлены. В 1920-е гг. была найдена спрятанная в заложенной кирпичом каминной трубе старого дома в близлежащем городке копия плана дворца королевского архитектора. И что самое примечательное, в плане архитектора значился деревянный мост над лощиной, который, как и говорили учительницы, им довелось перейти. Неудивительно, что тут пострадавшие от насмешек англичанки заявили, что они наконец-то отомщены и спорить теперь, мол, нечего. И хотя эпизод с мостом не так уж решительно удостоверял, что они на самом деле проникали в прошлое, по крайней мере, стало гораздо сложнее сбросить со счетов сам инцидент.
Происшествие в Версале остается, возможно, самым известным примером того, как перед глазами человека XX столетия вдруг живьем появляются сцены прошлого, но оно никак не единственное…
Смертельный прыжок Жана Думье
«Стремление к новому – есть первая потребность человеческого воображения». Эти слова французского писателя Стендаля, казалось бы, никак нельзя отнести к его соотечественнику Жану Думье – убийце, приговоренному к смертной казни в Париже в 1777 г.
А между тем теплое туманное утро, когда стража вывела бледного, исхудалого смертника из грязной сырой камеры на тюремный двор, стало одной из страниц Великой Книги, которую (если бы она существовала) можно было назвать так: «Повесть о том, как человек познавал мир, как научился летать, и которой никогда не будет конца».
Думье развел освобожденные от кандалов руки и судорожно вздохнул, словно всхлипнул… Но смертника вели на казнь. Думье предстояло прыгнуть с парашютом. Впрочем, балахон из тяжелой грубой ткани, который нес впереди узника профессор Дефонтаж, походит на парашют не более, чем, скажем, шлем средневекового рыцаря на скафандр космонавта. И все-таки это был парашют – средство против падения. А Жан Думье – его испытателем. Изобретатель с трудом отыскал добровольца в тюрьме. Длительные поиски в Париже и его предместьях, несмотря на обещанную награду – кошелек, туго набитый золотыми, не принесли успеха…