Я благоразумно отказалась. Он рассчитался, и мы покинули заведение. Разочарованность исходом встречи отчетливо читалась на его лице, пополам с недоумением. Он размышлял о чем-то мне неведомом, но мне хотелось бы знать, что творится в его голове.
Когда мы припарковались у сквера, он все-таки решился и, кивнув на телефон в моих руках, озвучил свой вопрос:
— Могу я узнать кто мой конкурент, похитивший тебя наглым образом?
— Он тебе не конкурент, — отрезала я и на секунду задумалась, вспоминая, как старик представился Платову. — Это всего лишь Виктор Семенович.
— А Виктор Семенович тебе кто?
— Он мой… опекун, — не моргнув глазом, заявила я, пока не до конца понимая, зачем мне это нужно. Возможно, я смогу это использовать. У Платова чуть челюсть не отвисла. — Мне нужно идти, он хочет поговорить о чем-то важном. За мной сюда приедет его водитель, он знает, где меня искать.
— Опекун? — ожил Марк. — Зачем тебе опекун, ты ведь… совершеннолетняя?
— Ну, разумеется. Мне двадцать четыре, — скостила я себе пару лет, — в общем, это долгая история, когда-нибудь ты о ней узнаешь. Я побежала.
— Когда мы встретимся снова?
— Давай, обменяемся телефонами, — предложила я. У меня-то нет его номера. — Я наберу тебя, как только смогу, если ты не против.
Он продиктовал мне цифры, я записала их и тут же набрала его. Марк вынул из кармана телефон и быстро отклонил вызов, пряча от меня экран. Но пока он доставал его, я успела заметить, что записана как «Птичка».
Мы попрощались, и я двинула через сквер. Напоследок обернулась, помахала ему рукой, Платов и не думал уезжать, сидел и пялился мне вслед. Хорошо бы убедиться, что он не выдумал увязаться за мной. Ладно, это уже забота Борьки.
Сквер я пересекла и вышла с другой стороны. Борька меня уже ждал, наверняка находился где-то поблизости, пока мы обедали в Нельсоне. Едва я села, даже не успев закрыть дверь автомобиля, как он тронулся.
— Куда едем, красавица? — растянул рот до ушей.
— У тебя сегодня хорошее настроение?
— Ага, высший класс!
— У меня больше никаких дел в городе, можем домой, если у тебя все.
— Есть, босс! — продолжал он скалиться. Я благоразумно молчала, зачем человеку настроение портить.
Настроение ему испортили и без меня, буквально через пару кварталов. Мы ехали по проспекту, когда Борька неожиданно свернул в переулок. Проехал метров триста до светофора, ушел на довольно широкую улицу Мира, а с нее уже, вильнув в последний момент, на тихую улочку Свободы.