Этого мгновения хватило. Я сделал неимоверное усилие, дёрнулся в сторону, озираясь и прикидывая, где бы лучше спрятаться. Осознавал, что моё собственное тело надёжным убежищем стать не может. В кого было вселяться горемыке краху? Сидевший на спинке кровати любопытный сверчок показался наилучшим вариантом. Я вытолкнул душу насекомого из его тела, а сам дал дёру.
Кажется, душа сверчка нашла упокоение в колбе. Не видел. Прежде чем забиться в щель, оглянулся. Учёный заткнул пробку, поместил сосуд на стеллаж и побежал прочь.
***
Стусик умолк, глядя в сторону с удручённым видом, насколько это возможно для насекомого. Агаша, огорошенная рассказанной историей, не сразу смогла говорить.
В тишине стали особенно слышны посторонние звуки. Бестолковая муха, недовольно зудя, билась в стекло, в попечеке сонно сопел Харитон, поскрипывала под окном старая яблоня. Девушка прошлась по горнице несколько раз в одну и в другую сторону, наконец уселась прямо на пол перед лавкой со сверчком.
— Что Мардан сделал с твоим настоящим телом? Ты не мог вернуться в него?
— Попытался. Увы, старикан поставил блок. Вот и пришлось воспользоваться первым якорем, что попался. А моё родное этот гад спрятал в холодный ящик, задвигающийся в стену.
— Как ты ещё сообразил!
— Сообразишь, когда припёрло… — грустно заметил сверчок. — Уж больно в колбу не хотелось. Видел я, как экспериментатор других гостей по сосудам рассовывает, не позавидуешь им.
— Зачем ему это нужно?
— Кто бы мне объяснял! Они вообще мало беседуют. Я пару месяцев провёл во дворце, подслушивал, подглядывал, так ничего и не выяснил.
— Женщину расспросить не пробовал?
— Не решился. Они заодно, выдала бы меня тётка.
— Это моя бабушка, — призналась Агаша.
Стусик повернулся к ней, поднявшись на задние лапки, недовольно пошевелил усами:
— Чего это вдруг?
Девушка огорчённо вздохнула. Чем больше она размышляла о рассказанной сверчком истории, тем сильнее убеждалась в правоте своего предположения. Когда-то давно ореховская ведьма Яснина упросила главу ковена отпустить её в город, вместо себя оставила только-только окончившую академию дочь. Сама же поступила экономкой к некому профессору. Позже, когда бабуля с мамой окончательно рассорились, Агаша ничего не слышала о том, как живёт бабушка, письма приходить перестали, а может быть, Панна их прятала — только посылки. В последней вместе с чудесными сапожками прибыл сверчок. Выходит, не зря Панна обзывала свою мать сумасшедшей старухой? Думать так не хотелось, однако ведьминская интуиция не позволяла отмахнуться от такой версии.