***
Признаюсь честно, вид развороченных Северных Гребешков ввёл меня
в ступор на пару секунд. Но потом я всё-таки сумел включить мозги и
обуздать эмоции. Паниковать рано. Я прекрасно понимал, что у меня
много врагов. И для экстренных случаев мы с Лерой и Верой продумали
программу эвакуации. Каждый житель деревни должен был носить с
собой кристалл — достаточно слабенького, первого уровня, — а также
артефакт-сигнализацию. Тот, кто заметит опасность, должен
активировать артефакт — он срабатывал бесшумно для врагов и за доли
секунды оповещал всех гребешковцев о нападении. Далее просто — они
бегут в Храм, делают подношение, и Марена забирает их в свою
пещеру, в Изнанку. Богиня наблюдает за тем, что происходит снаружи,
и сообщает, когда можно будет вернуться в деревню. Никакого
столпотворения, никакого хаоса. Буду надеяться, что план эвакуации
сработал на отлично. Потому что иначе… Я встряхнул головой, отметая
дурные мысли, и заметил, что на противоположному краю деревни
маячит что-то чёрное и клубящееся. Я, кажется, даже рассмотрел
клешню, но Крабогном явно был поменьше размером.
Наверное, я поставил рекорд по бегу на километр — настолько
быстро я преодолел Северные Гребешки и выскочил на окраину. Первое,
что бросилось мне в глаза, — как три старика и Крабогном растерянно
топчутся рядом с кем-то, неподвижно лежащим на земле. Крабогном и
правда сильно подрос — его панцирь заканчивался чуть ниже верхушки
раскидистой вишни. Ну, по дороге сюда я видел разворошенный огород
Ведьминой Отравы, так что этот вопрос можно отмести как решённый. Я
приблизился и с трудом сдержался, чтобы не выругаться, — на траве
лежала бледная Лера, у которой не было руки. Ей явно оказали первую
помощь, но этого было недостаточно — поэтому я накинул на неё
заклинание Стазиса, чтобы она дожила до приезда врачей, и набрал
номер скорой.
— Северные Гребешки, на деревню напали, пострадала девушка, ей
оторвало руку, — когда я заговорил, старики и Крабогном, вздрогнув,
оглянулись. Они не услышали, как я подошёл. Я ровным голосом
спросил: — Кто ещё постарадал?
— Вася, — с непонятной радостью и облегчением ответил Крабогном.
Эмоции, которые он транслировал, очень не подходили к его словам. —
Непереносимость яд Гюрзы. Ося отпаивать озёрная вода. Очень плохо.
Тошнить, пучить, аллергий… Но Касе хуже приходиться. Его съели! —
он провозгласил это с таким восторгом, что я поперхнулся. Насколько
я помню, Крабогном носился со своими воспитанниками, как с
собственными горячо любимыми детишками. А сейчас упивается тем, что
одного из них слопали? Крабогном же упоённо продолжал: —
Желудок-сок делать ему ржавчина, надо чистить кости!