– Вы так смотрите, будто на улице сейчас воздвигают памятник в мою честь, – недоуменно приподнял бровь Карпов.
– А было бы неплохо, – заметила я. – Если не забыли, вы вчера спасли трех учеников.
– Я вчера сделал много глупостей. Совсем не обязательно напоминать мне о каждой, – негромко рассмеялся профессор.
– Все-таки жалеете?
– Не дождетесь.
Я застегнула последнюю пуговицу, оправила складки на юбке и отнесла грязную одежду в корзину для белья.
– Пойдешь ты уже отдыхать, наконец, Андрюш? – возмущенно воскликнула госпожа Пламберри, ввалившаяся в отделение с каким-то бумажным пакетом в руках и застигшая Карпова в дверном проеме своего личного кабинета. – Лица за синяками не видно! А то сейчас четвертым под купол уложу. И ремнями прикручу, не шелохнешься.
Вот-вот, и бульон с сухариками!
– Я на минуту. К своей ассистентке, – важно пояснил мужчина.
Впору было возгордиться. Правда, в первую же ночь ответственной работы я нарушила все профессиональные кодексы, какие знала. Мари нашла меня взглядом, понимающе улыбнулась и вздохнула.
– Пойду еще чай с Ксенией попью.
Наставница вышла в фойе, и в отделении повисла тишина.
– Хотите кофе? – я все-таки предложила Андрею то, что, по-хорошему, следовало предложить намного раньше. Этим утром. Не вылезая из его постели и не покидая демоническое логово, в которое он меня так радушно пригласил.
Не дожидаясь ответа, я вернулась в кабинет и нагнулась к сейфу, в котором Мари хранила запасы. Позади мягко щелкнул дверной замок. Не приходилось сомневаться, что запирающее заклятье, наложенное Карповым, было покрепче моего.
– Никогда больше так не делай, – сильные руки обхватили меня за плечи, заставили распрямиться и настойчиво развернули. Он был так близко и шептал так хрипло, что мурашки вмиг атаковали затылок, а по пояснице прокатился волнующий озноб.
– О чем вы… ты?
– Не убегай.
– Сердишься?
Я придвинулась ближе, положила обе руки ему на грудь и заглянула в мерцающие далекими галактиками глаза. В ладонь отдавалось мерное «Бум, бум, бум». Он был спокоен и никуда не спешил. Мне бы его уверенность.
– На себя. Надо было держать покрепче, – улыбка на лице, но глаза недовольные. – И все-таки – почему?
– Подумала, если меня будут искать, пусть уж лучше найдут в Пункте Связи.
– А разбудить? Проводил бы.
– Ты крепко спал, зачем тревожить? – Не признаваться же, что струсила? – Операции и так забрали все силы.