Пал Евгеньич крякнул и решительно
постучал в дверь.
Не буду вам пересказывать весь наш
разговор с этой стервой, иначе начну плеваться. Да, она сделала это
специально – аргументируя великолепным лозунгом: «Ну, вы же пионеры
и не должны бояться трудностей!» – неподражаемым издевательским
тоном.
Да, мне с трудом удалось удержаться в
границах приличий – благодаря тычкам Пал Евгеньича и Вовкиной школе
ведения споров. А ей не удалось! Под конец нашего «интервью» она
орала и шипела не хуже арестованной гражданки Агузаровой.
И – да, Пал Евгеньич всё записал.
Вплоть до того момента, когда эта гадина с воплями распахнула дверь
кабинета и потребовала от нас выметаться.
Потом мы поехали к нам в «Шаманку» и
уселись за мозговой штурм – я, Вова, Пал Евгеньич и бабушка. Для
начала мы переслушали запись разговора (я лично, уже не психуя, а
делая себе пометки). А потом мы четверо составили открытое письмо в
редакцию, используя весь свой предыдущий жизненный опыт. И в этом
письме было и про злоупотребление полномочиями, и про преступную
халатность (а возможно и намеренное вредительство), и про
дискредитацию решений пленумов ЦК и про всякое ещё интересное.
Чтобы отвлечься и переключиться,
бабушка предложила пообедать, после чего черновик был ещё на раз
внимательно вычитан. Пал Евгеньич, который профессионально молотил
по клавишам печатной машинки раза в три быстрее меня, сел за мой
«Юнис» и набело настучал сразу два экземпляра – себе и нам.
– Ну, что ж, товарищи, – журналист
упаковывал свои листы в планшетку, – я искренне надеюсь, что эта
неприятная ситуация так и останется отдельным грязным эпизодом и не
разовьётся в дальнейшее...
– Баба Рая! – в комнату влетела Арина
с вытаращенными глазами. – Ребята! Белая номер четырнадцать
сдохла!*
*«Номер четырнадцать» –
это ячейка,
в которой сидит матка.
Сидела. Эх...
– Пи**ец, – сказал Вовка. – Вот и
началось...
ИСТЕРИЧЕСКОЕ
Случалось ли вам находиться на пике
надвигающегося крандеца? Очень неприятно. Особенно, когда
понимаешь, что ничего сделать уже не сможешь. Пал Евгеньич
посмотрел на нашу суету и сказал, что поедет договариваться в
редакцию, чтоб материал быстрее в номер поставили. Просил
кого-нибудь по возможности ближе к вечеру позвонить по ситуации –
ну, может быть, всё-таки на этом процесс остановится?