Командир не ответил – прибыл вызванный боцман. Старший мичман
без всяких оправданий, молча отсопе́л выговор старпома и
незамедлительно растворился.
Затем матросик-срочник пыхтящий с гаечным ключом (резьбу на
шпильках так обильно замазали краской, что гайки скручивались с
превеликим трудом), наконец осилив последнее крепление, доложился.
Получив от старпома «молодец», с лицом двоечника, заработавшего
вожделенный «уд», загремел щитом с гербом и своими инструментами
вслед за боцманом.
Вскоре ветер донёс со шкафута обрывки «трёхэтажного» боцманского
усердия, принявшегося наводить дисциплину, где самым литературным
было «папуасы».
Терентьев, не любивший мата, скривился, на что Скопин иронично
попытался оправдать мичмана:
– Боцман на корабле, как сантехник на гражданке – без прикола и
мата не проживёт.
Неожиданно и громко ожили висящие за спиной громкоговорители
корабельной связи – вахтенный офицер просил командира в рубку.
Получив свой пинок целеуказания, «затанцевали» у бинокуляров
сигнальщики, разворачивая устройство на указанный пеленг,
возбуждённо загалдев: «по-моему, что-то есть!».
Снова высунулся наружу Терентьев и старший сигнальщик тут же
отчитался:
– Пеленг «ноль». Видимость на пределе. Что-то длинное и
низкое!
Крейсер стал едва заметно уклоняться на румб влево.
– Служба радиоразведки перехватила передачу, – пояснил командир
Скопину, – какой-то мэрчантшип – торгаш водоплавающий. Радар у него
вероятно совсем никудышний – только и словили слабый сигнал, будто
от «боковых». Не думаю, что у него оптика лучше нашей, но нам этот
свидетель не нужен.
«Пётр» по-прежнему шёл, не включая свои РЛС – в пассиве. Давя 30
узлов, сумел нагнать тот самый контейнеровоз, ради которого
«приседал» «Орион». В жарком мареве тропических широт видимость
была не более 30 кабельтов, судно ползло, едва покрывая 8 миль за
час, направляясь в порт Папеэте на Таити, и выдало себя лишь
радиообменом да слабым сигналом паразитных боковых лепестков
курсового радара.
* **
Ночь навалилась скоротечно, раскинув чёрную скатерть неба с
ноздреватым «караваем» луны, накрошив звёздами, а по краям (по
горизонту) бахрома марева, которая на удивление не осыпалась росой.
Влажные испарения наоборот – загустели, стелясь над океаном,
продолжая нервировать сигнальщиков.
Рисковать не стали, периодически кратковременно включали
навигационную РЛС, ловили признаки судоходства, по характеристикам
говорящие о себе как о сугубо гражданских судах. Хотя вблизи
крейсера никого не наблюдалось