Богдан Аркадьевич жестом указывает мне на стул возле массивно стола. Я присаживаюсь, кладу ладони на колени как послушная ученица. Мимоходом смотрю на стол. Там тоже все в идеальном порядке.
— Вы действительно хотите меня оформить в качестве няни для Веры? – скептически приподнимаю бровь, разглядывая края стола. Не хочу, чтобы Коршунов видел в моих глазах пламя гнева. Я злюсь. Я, правда, злюсь из-за абсурдности предложения.
— Да, хочу, чтобы вы получали плату за то, что присматриваете за Верой. Пока она маленькая, ей нужен близкий человек, чуть позже наймем педагогов и квалифицированную няню.
— Ваши эти няни и педагоги не заменят родительского тепла, ласки и любви. Вере прежде всего нужно внимание.
— Вот первый год вы и обеспечите ее вниманием.
— Вы серьезно? – удивленно вскидываю брови. – Думаете, что после года малышке не нужна будет любовь?
— В Англии детей отправляют в интернат после десяти лет.
— А вы собираетесь в год. Не рановато ли? – улыбаюсь, а самой хочется свернуть шею этому бездушному деспоту, которому хочется избавиться от дочки, едва ее обретя.
— Вот ваш договор, - Коршунов берет папку с края стола, протягивает ее мне, игнорируя мой вопрос. Не хотя беру договор, со скучающим видом открываю первую страницу.
Первый пункт касается внешнего вида.
— А чем вас не устраивают распущенные волосы? – вопросительно приподнимаю бровь, переводя взгляд на невозмутимое лицо Богдана Аркадьевича. Я мило отражаюсь в стеклах его очков. Рука так и тянется поправить прядь возле лица.
— Малышка будет хватать вас за волосы, причинять боль.
— Ерунда, но мне приятна ваша забота.
— А если она потянет ваши волосы в рот? – Коршунов брезгливо морщится. Я не сдерживаю смешок. Какой же наивный. Точно ранее не имел дела с детьми.
— Это самое безобидное, что она может сделать.
— Я против. Еще ваша одежда, - выразительно смотрит на видавшего вида футболки.
— А что с моей одеждой не так? Вы знаете, футболки намного практичнее носить, чем какие-то накрахмаленные блузки. Тем более Вера имеет привычку после еды срыгнуть. А еще может сделать пахучую неожиданность, - по мере того, как округляются глаза Коршунова, я смачно описываю, как выглядят и пахнут детские сюрпризы.
— Достаточно! – глухо произносит Богдан Аркадьевич. Снимает очку, прикрывает глаза и сжимает переносицу. На секундочку мне становится его жалко. И пока он приходит в себя, я читаю дальше.