На тот период выпадают годы самой ожесточенной борьбы Москвы с Тверью, причем на московскую сторону встал и Новгород, сильно не ладивший с великим князем Михаилом Ярославичем Тверским. 15 марта 1315 года, в субботу Лазареву, князь Юрий Данилович возвратился в Москву, оставив в Новгороде брата Афанасия с большими полномочиями. Вскоре Юрий был вызван ханом в Орду. Этим немедленно воспользовался его ярый противник – Михаил Тверской, двинув большое войско к пригороду Новгорода – Торжку. Тем самым он перекрыл основной торговый поток в Новгородскую землю с Востока. Такого новгородцы стерпеть не могли и вместе с князем Афанасием Даниловичем двинулись к Торжку.
Счастье улыбнулось в те дни Михаилу Тверскому: новгородцы потерпели сокрушительное поражение. Немало их пало в той злополучной битве. В числе погибших оказались сразу все три посадника, возглавлявшие новгородское воинство: Андрей Климович, Юрий Мишинич и Михаил Павшинич. Подобного не знала история Великого Новгорода.
С остатками разбитого войска Афанасий Данилович поспешил укрыться в Торжке, но вскоре принужден был просить мира у победителей. Его вместе с прочими пленниками увезли в Тверь.
В Новгороде князь Афанасий вновь появился лишь в 1319 году, после мученической гибели в Орде великого князя Михаила Ярославича Тверского. Афанасий Данилович вновь является наместником своего старшего брата. Впрочем, Афанасий прожил здесь недолго и в 1322 году был похоронен в церкви Святого Спаса в Рюриковом Городище под Новгородом.
Скорее всего, его брак с дочерью новгородского боярина мог состояться в первый приезд князя и был обусловлен необходимостью тесных связей Москвы с Новгородом. Только если сопоставить даты жизни Андрея Кобылы и его отца Ивана, можно допустить, что жена Афанасия, Анна, была не сестрой, а скорее теткой Андрея.
Случаи выдачи замуж новгородских боярышень за князей дома Рюрика были в ту пору далеко не единичны. Например, в 1294 году дочь боярина Юрия Михайловича, Оксинья, стала женой князя Ярослава Ярославича, отца Михаила Тверского. Иногда Юрия Михайловича отождествляют с посадником Юрием Мишиничем. Однако это маловероятно. Если бы дедом Михаила Ярославича Святого в самом деле был Юрий Мишинич, то трудно допустить, чтобы летописец не обыграл такой трагический сюжет: ведь тогда получается, что храбрый воевода пал в битве с собственным внуком. Но летопись о том молчит.