- Спасибо, Павел, что подвез.
- Анна Гавриловна… - я задержал ее ладонь в своей: - То, что я
вам говорил сегодня – это правда, вы всегда можете ко мне
обратится, если будет нужда. А то, что вас начальник следствия
подставила, так тут моей вины нет.
- Я запомню, Громов, твои слова. И еще раз спасибо. – грациозно
покачивая всем, чем положено, товарищ майор зашла в РОВД, а я
отошел к группе коллег, что курила за углом здания, а через пять
минут подкрался к двери кабинета начальника РОВД, там как раз
собрались все заинтересованные лица.
Орал, в основном, товарищ полковник, и объектом его гнева была
начальник следственного отделения Рыбкина Нинель Павловна, которая,
по причине склочности характера, пыталась огрызаться. Но, волна
начальственного гнева девятым валом сметала все попытки Рыбкиной
оправдаться или перевести стрелки. В довершении всего, с визгом «да
я до генерала дойду, я этого так не оставлю», Нинель Павловна
выбежала из начальственного кабинета, не видя меня, спрятавшегося
за дверь, промчалась куда-то в сторону подвала – наверное приводить
себя в порядок в уборной.
Не дожидаясь появления иных участников экстренного совещания, я
опрометью бросился в сторону выхода из райотдела – не хотелось
попасть под горячую руку.
Территория завода.
В кабинет генерального директора я входил на цыпочках.
- Что ты там жмешься? – директор услышал мои осторожные шаги и
вышел из комнаты отдыха: - Привет. Рассказывай, что там
придумал…
- Григорий Андреевич…- я набрал в грудь побольше воздуха: - С
прискорбием…
- Что?
- Всем здравствуйте, кого не видела! – в кабинет впорхнула
улыбающаяся главный бухгалтер Елена Анатольевна: - О, Павел
Николаевич! Чем порадуешь?
- Подожди, лена, - прервал даму заподозривший что-то директор: -
Он тут о чем-то плохом сообщить хочет. Говори, о чем ты начал
рассказывать…
- Григорий Андреевич, с глубоким прискорбием вынужден вам
сообщить, что меня сегодня не уволили, а приказали дальше
служить…
- В каком смысле - приказали?
- Сегодня меня должны были уволить, но оказалось, что я герой, а
героев увольнять нельзя, потому, что их мало в УВД, каждый на
пересчет.
- Какой герой? Ты яснее говори!
- Да куда уж яснее, Григорий Андреевич. Я пару лет назад ездил в
Республику, по служебным делам. А там получилось, что удалось
отбить отару овец у монгольских товарищей, которые республиканских
овец похитили и гнали их через границу. А в Республике овца –
народное достояние, и их Верховный Хурал меня грамотой наградил. А
по законам СССР, грамота от органа верховной власти Республики
считается государственной наградой, поэтому меня увольнять нельзя
категорически. Конец истории. Завтра сказали на службу явится.