– Хорошо. А зачем это, по-твоему, мне?
– Я не слепой, кошечка. Тебе хорошо со мной. Так на кой черт каждый раз отправляться на сомнительные поиски партнера на одну ночь, если у тебя всегда буду я под рукой? Ведь с твоими аппетитами справится не каждый. Стоит ли рисковать испортить вечер, если ты точно знаешь, где можно найти того, кто точно даст тебе то, в чем ты нуждаешься. Классный секс в любой момент, когда захочешь.
Алена, отставив чашку с давно остывшим кофе, внимательно всматривалась в его лицо, мысленно ища подвох в словах.
– Я не позволю тебе вторгнуться в мою жизнь, – твердо сказала она. – Никакого контроля.
– Согласен. Ты абсолютно свободна, – Артем развел руки, демонстрируя наглядно степень предполагаемой свободы. – Между нами только секс, когда ты этого пожелаешь. Обещаю.
– Ирбис… – Алена запнулась, не зная, что сказать.
– За определенные свойства характера я действительно был прозван Ирбисом. Будем ближе знакомы – Артем, – он протянул руку и выжидательно поднял брови.
– И еще Белой Акулой, – усмехнулась девушка, осторожно пожимая его руку.
– Да? Не слышал, – удивленно приподнял брови мужчина.
– Это после поглощения того сибирского сталелитейного завода пресса окрестила тебя таким милым прозвищем. А еще самым желанным холостяком и пожирателем сердец.
Аристов фыркнул.
– Ну это уж вранье. Сердца я не ем. Не люблю сырое мясо. Так что не волнуйся.
– Я и не волнуюсь. До моего сердца тебе не добраться.
Алена продолжала пытливо на него смотреть.
– Чего ты ждешь от меня в ответ на твой жест доброй воли? Адекватного движения навстречу?
Осторожная женщина, всего опасающаяся и отчаянно старающаяся уберечь важное для нее. Хотел ли он стать частью этого ценного багажа? Черт, в этом он абсолютно не уверен. Так что, пусть будут границы.
– Нет. Будем считать это односторонней акцией. Я не жду, что ты приоткроешь передо мной двери и пригласишь войти. Я знаю, тебе это не нужно.
– Хорошо, – после совсем краткой паузы согласилась Алена. – Хотелось бы все расставить по местам, прежде чем обдумывать твое приглашение.
– Я не буду ни на чем настаивать, не войду, если не пригласишь.
Ирбис сам себе не верил. Они сидели напротив и говорили об обычных вещах, как нормальные люди. Просто говорили, создавая при этом, по его ощущениям, нечто, чего раньше между ними не было, и он безумно боялся вспугнуть этот момент.