— Тимур Назарович. — Пытаюсь я успокоиться и вести себя как хозяйка небольшого бизнеса, а не как истеричная бывшая жена. — Произошло недоразумение. — Беру с него пример и леплю на лицо улыбку. — Вы, — поправляюсь, — ваши люди хотят купить землю, которая принадлежит мне, я не хочу её продавать. Отзовите своих псов и вы больше никогда меня не увидите.
Про псов, конечно, лишнее, но я и так держалась молодцом. Просто меня дико раздражает уверенный в себе бывший, тогда как я не могу себя контролировать.
Игнат чувствует опасность в лице бывшего мужа и всё время ко мне прикасается, будто территорию защищает. Вмешивается каждый раз, когда мы с Тимуром взглядами встречаемся. То к плечу прикоснется, то прислонится, то вообще приобнимет. Это веселит и раздражает одновременно, но одëрнуть Игната при Тимуре равносильно самоубийству. Я сую Айвазову бумаги.
— Ты пришла просить помощи, «сестра»?
Виду не подаю, хотя у самой аж зубы сводит от этого его «сестра». Видимо, там, в коттедже, он слегка расслабился, выпил, ностальгия нахлынула, а сейчас передо мной настоящий Айвазов, обладающий деньгами и властью.
— Нет. — Хочется добавить «козел ты, в костюме», но я сжимаю губы и аккуратно продолжаю: — Я пришла просить вас, купить любой другой кусок пляжа.
Тимур пробегает глазами по тексту и, быстро теряя интерес, суëт мне бумаги обратно.
— Отличное место. Всё верно, мы обсуждали это на совещании. Это решëнный вопрос.
— Это не решëнный вопрос. Это моя жизнь, Тимур. Если твои люди продолжат мне угрожать, я…
— Что ты сделаешь, Татьяна?
Опять эта искусственная улыбка, её хочется размазать по красивому лицу бывшего.
— Кто этот тип? — кивает подбородком, впрочем, к Игнату не поворачивается.
— Это мой адвокат! — не сдерживаюсь, повышая голос.
— У тебя есть адвокат? — приподнимает он правую бровь, изучая меня тёмным взглядом.
Опять он надо мной издевается. Прибила бы саму себя за то, что даже в такой ситуации, он кажется мне сексуально-привлекательным. Это не Игнат с его пресным ухаживанием. Это мой бывший, от которого даже сейчас на коже волоски становятся дыбом.
— У меня есть моя пекарня, и я тебе её не отдам!
Смеётся.
— Ты не изменилась, нашла меня, чтобы поорать.
— Я бы тебя ещё лет двести не видела!
Пускаю пар носом. А он качает головой. И равнодушно-скучающим тоном добавляет: