- Ты устроишься на работу преподавателем и проработаешь ровно год и еще один день, - продолжил Просветленный.
Резко переменив позу, Интента часто задышала. В Академию Затемнения? Невозможно… с ее-то уровнем энергии — да ее в порошок сотрет, годы медитаций пойдут прахом. Столько зла, столько соблазнов вокруг, столько темных, полных коварства… она не совладает с собой.
- Спустя три месяца ты получишь предложение о помолвке от темного, - безжалостно добавил Лилайт.
Интента приоткрыла мгновенно пересохший рот. Помолвка с темным? Для нее, давшей обет безупречности?
- И ты согласишься на нее. Ты во всем будешь покорна жениху. Через год и один день можешь вернуться.
Словно пораженная смертельным заклинанием отложенного действия, Интента Валиар приросла к креслу, не сразу сообразив, что Лилайт закончил. Теперь, казалось, она не сможет двинуться, даже если захочет. Мышцы во всем теле свела какая-то неприятная судорога. Отказаться от задания Просветленного? Сойти с пути Созерцания? Смерти подобно… Согласиться — хуже, чем смерть.
- А если жених попросит от меня какой-нибудь мерзости и непотребства, как это водится у темных? - уточнила она пересохшими губами, исполненная искреннего ужаса.
- Не попросит, пока ты будешь безупречна.
В глазах Лилайта почудилась безжалостность, хотя улыбка, игравшая на его губах, выглядела как прежде. «А если потребует — туда тебе и дорога, недостойная», - привиделось ей на лице Просветленного. На глазах Интенты выступили слезы.
- Иди, милая. Думай до утра, - поторопил ее Просветленный голосом, исполненным вселенского покоя. Он ничего от нее не требовал и не ждал. Единственным человеком, которого могло разочаровать ее решение, оставалась она сама.
3. Глава 3.
Вотчина Темных. Замок Мерсье.
Западное крыло, отведенное под Академию, всегда жужжало, как осиный рой — и днем, и ночью. Лишь в ранние утренние часы жизнь там ненадолго замирала.
Переходя на жилую половину, лорд Мерсье каждый раз чувствовал, как тишина буквально звенит в ушах. Его спутница шелестела юбкой рядом, стараясь почти не дышать. Он управлял ее молчанием — девушка заговорит лишь тогда, когда он пожелает.
Постоянной трескотни он не любил, и теперь любая женщина в его присутствии интуитивно понимала это, получала эту информацию к сведению с полужеста, полуповорота головы — и благоговейно замолкала, кем бы ни была. Он научился обучать их собственным желаниям, манипулировать, вынуждать вести себя в его присутствии так, как ему нравилось.