За что его выгнали? Такеши же был
счастлив, меня даже, кажется, любили. Почему так обошлась со мной
моя родная семья? Такеши был обучен читать, но только на своем
языке, а на этом языке, на чужбине, я мог лишь говорить. Такеши не
был нужен своей семье, а здесь он и подавно никому не
нужен.
Под голодное урчание живота я
инспектировал память мальчишки, а внизу между домами бродили
огромные собаки. Чуть позже в одном из дворов бесчисленного
множества низеньких домов я украл одежду вместе с веревкой. Видя,
как во тьме перелетают по крышам большие птицы, у меня появилась
идея. На крыше будет безопаснее. Собаки чуть не растерзали меня во
тьме, и я больше не хочу попадаться к ним на зуб.
− Да, я Такеши! − твердила мне память
умершего ребенка, которого ударили ногой по виску. Взрослые не
хотели меня убить, но у них это вышло. Ребенок от безысходности
пролез на какой-то склад, где его и застали, избили и выкинули на
свалку, подумав, что он издох. Его вина была лишь в том, что он
очень хотел кушать.
Сейчас же я охотился на крыше одного
из домов на голубей, вспоминая не нужные раньше, но столь полезные
сейчас уроки выживания папы. В груди защемило, а глаза наполнились
слезами, нет, нужно чем-то себя занять. Голод заставляет
действовать. А чем мне заниматься? Плакаться о своей судьбе и
судьбе Такеши? Какой смысл?
Охота на голубей, не на тех городских
крыс, которые заполнили города в моем прошлом мире, а на горных
горлиц, началась спустя всего-то полчаса с того момента, как я
очутился здесь. Еще даже не успел настать рассвет. Осмотрев себя, я
понял, что голодная смерть близко, очень близко подошла ко
мне.
Я видел сотни горлиц, перелетающих по
крышам в предрассветной темноте, и четыре петли на карнизе ждали
своего момента.
− Ну давайте, залетайте ко мне на
крышу,− шептал я, распластавшись на крыше из деревянной черепицы, у
удобного карниза для голубей расположив свои петли. Давайте, ну что
же вы все не летите? И вот мое сердце дрогнуло, две горлицы в
сумерках не увидели меня, будто их кто-то спугнул.
−Давай-давай, лезь в петлю,− тихо
приговаривал я, еле сдерживаясь. И вот первая горлица вошла в
петлю, а следом вторая. Я мог поверить в свое счастье до тех пор,
пока я не закончил охоту.
Две горлицы забились в петлях, мои
руки свернули им головы и я замер – сзади, на краю крыши, меня уже
ждали два грязных мальчишки с палками и любопытно посматривающая за
их спинами девочка. Такеши не примкнул ни к одной из банд
беспризорников, он попросту не был им нужен. И эти собирались
отнять еду, а долгая голодовка моего тела не была плюсом в бою для
меня.