– Совершенно верно. Мы с вашим родителем были коллегами и
соратниками, а я вошёл в число тех немногих, с кем Борис
Александрович поделился своей тайной и оказался единственным, кто
не предал его.
– Это благородно с вашей стороны. Жаль, что остальным не хватило
смелости.
– Очень прискорбно, что так получилось. Но то, что вы здесь –
большая удача! Значит, труды Бориса Александровича не погибли
вместе с ним. Вчетвером у нас больше шансов отыскать его
тайник.
Эти двое очень быстро нашли общий язык, а у Виолетты всю спесь
как рукой сняло. Старшая сестра стала необычайно учтивой. Я бы
удивился, если б не знал, сколь лицемерными могут быть женщины, да
и вообще люди.
Друцкий и Виолетта перебросились ещё парой фраз, но тут дверь в
комнату резко открылась, и перед нами предстал целитель. Его руки и
рубаха были в крови.
Юля лежала с закрытыми глазами на кровати, укутанная двумя
одеялами. Её лицо выглядело умиротворённым, хотя мертвенная
бледность никуда не делась. Окровавленные майка и толстовка
валялись на полу. Приподняв одеяло, я осмотрел живот сестры и не
обнаружил вместо пулевого отверстия лишь зарубцевавшуюся ранку.
Целитель вышел в коридор, пошатываясь. Один из сопровождающих
подбежал к нему с табуреткой, на которую Эрамалорэ тяжело
опустился. Было похоже, что лечение отняло все его силы. Второй
парень поднёс ему флягу с водой.
Целитель что-то произнёс тихим хриплым голосом.
– Эрамалорэ говорит, что девушка будет жить, – перевёл Друцкий.
– Но ей нужен покой, а когда очнётся, дайте воды и побольше. Она
потеряла много крови.
– Передайте ему нашу огромную благодарность, – сказала Вероника.
– Как мы можем отблагодарить его?
Друцкий перевёл, но целитель покачал головой и обронил короткую
фразу.
– Он сказал, чтобы благодарили вождя, а не его, – перевёл
Друцкий.
Я заметил на подоконнике какой-то крошечный предмет. Взяв двумя
пальцами, осмотрел. Это оказался деформированный кусочек свинца,
извлечённый из живота Юли.
Целитель, немного отдохнув, поднялся и вышел на улицу. За ним
последовали оба воина. Там Эрамалорэ вымыл руки, умылся, после чего
он и его сопровождающие сели на лошадей и ускакали, а за ним ушли и
два парня, сторожившие вход.
До самой ночи я, Алексей и Виолетта сидели на кухне, пили чай и
общались. Старшая сестра хотела из первых уст услышать информацию
об отце, и Друцкий рассказал ей то же, что ранее поведал нам с
Юлей. Ничего нового я от него не услышал.