«Итак, еще раз. Тот чудак усиленно делал вид, что не друг мне,
угрожал темницей и даже смертью, но в итоге это оказалось блефом.
Скорее всего ему было интересно, как я отреагирую на происходящее.
В том странном месте я коснулся обелиска, и одновременно касание
затронуло некую действительно великую силу», — я погружаюсь в
воспоминания о том, как касаюсь каменной стелы.
Те ощущения от разговора с могущественной силой до сих пор
заставляют внутреннее дрожать, я был слишком незначительным
относительно собеседника. Но при этом я могу с уверенностью
сказать, что мне не желали зла, во всяком случае напрямую. Я словно
пришел на поклон к богу или дьяволу и согласился восходить на
Башню, чтобы сделать именно свою истину самой истинной, как бы
глупо ни звучало. Во мне и вправду что-то изменилось, но пока что я
ничего не проверял и лишь хотел поскорее вырваться из подземелья.
Вот я тут, и пришла пора придумать новый план.
Понимаю, что в глубине души не до конца верил в то, что у меня
получится, поэтому старался не загадывать наперед и просто
подпитывал себя злостью и желаниями. Теперь мне недостаточно просто
обрести свободу, ведь я сделал очень громкое заявление, а именно
объявил себя чудовищем, демоном свободы, который поможет не только
себе, но и другим. Со стороны это наверняка прозвучало глупо, но та
сила наоборот оценила мое решение. Возможно, потому, что я говорил
искренне.
«Стать чудовищем под контролем и изменить мир вокруг: это
слишком грандиозные цели. Пока не представляю, как к этому
подступиться», — это правда, поэтому придется придумать на
ходу.
— Судя по всему, монстры как обычно вылезли на поверхность, а
потом снова убрались под землю, — говорит Норб. — Так что некоторое
время тут будет относительно спокойно.
— Лишь отчасти, я слышал, что при прорывах на поверхность в
других местах некоторые монстры продолжали вылезать с некоторой
периодичностью, — произносит Джейк.
Мои товарищи уже вовсю обсуждают недавние события, которые
пропустили, ожидая моего возвращения. Но даже если бы я никуда не
уходил, то мы все равно не стали бы выбираться наружу, пока там
кипит сражение. Оказаться между молотом и наковальней никому бы не
хотелось.
Невидимые шестеренки в голове вращаются с огромной скоростью.
Мне нужно определиться с первыми шагами, и первые контуры плана
начинают вырисовываться.