- Вы бы своей жене простили?
- Да. Я же ей твоего отца простил. Сам знаешь – Милослава Тамана всегда немного любила. Тут даже не так важно, что у них физической близости не было, хотя знаешь, я в этом на сто процентов не уверен. Важно, что он у нее в душе был. Но она выбрала меня, причём не однажды. Поэтому я отпустил это всё.
- А я бы не простил, – упрямо пробормотал Аяз.
Проклятый Оберлинг, всё настроение испортил своими глупостями. А оно у целителя и без того неважным было. Не ожидал он, что его поездка затянется. Так надолго с женой он ещё не расставался. И дело даже не в проблеме восстановления, хотя она тоже стояла довольно остро. Он ощущал отсутствие Виктории словно какое-то увечье. Словно без руки остался. Интересно, а она сама скучает?
Со свадьбой решили не затягивать, хотя Яхор вдруг заупрямился.
- Как же без госпожи Виктории? – не понимал он. – Разве можно? Боги, куда спешить-то? Может, сначала дождёмся, пока ловчие найдут того, кто нас похитил?
- А куда тянуть? – ластилась к нему Белла, обнимая и нежно целуя в щеку. – Мама приедет, устроим праздник. А пока просто священник нас благословит.
- Нет, Белла, ты достойна лучшего, – Яхо и сам не понимал, почему спорит. Вроде бы хотелось ему страстно, до дрожи в руках, этого брака, но не вот так – наспех. – Я хочу, чтобы день твоей свадьбы самый лучший был.
Но случай все решил за них: леди Виктория явилась в замок Нефф сама. Не одна, с Максом и Джеральдом, которые вызвалась её сопровождать. Доехали на паровозе до Белой Чаши, там наняли сани, которые доставили их к родительскому дому. Это в деревни зимой можно добраться только на лыжах или собаках, а к замку давно ведёт хорошая дорога. Цивилизация добралась и до этих мест.
Она постучалась в двери, и Яхо, который уже освоился и теперь запросто распоряжался немногочисленной прислугой (в основном его приказы сводились к "не болтайся под ногами, лучше делом займись"), открыв дверь сам, остолбенел. Вот уж кого он не ожидал увидеть!
- Мальчик мой, как ты повзрослел! – Виктория бросила саквояжи и расцеловала покрасневшего Яхора в обе щеки.
Он так и не осмелился называть её мамой, хотя Аяза – запросто величал отцом. Слишком она была необычная, красивая, блистательная для него – будто королева. А она его любила как сына, и оттого обнимала так же, как обняла бы при встрече Раиля.