В этот момент их главного заинтересовал труп, лежащий в первом
ряду. Прямо напротив места председательствующего.
Он перевернул его и прежде чем окончательно прострелить ему
голову, прервав предсмертные мучения, внимательно вгляделся ему в
лицо.
- Хьюстон. Стюарт. Чемберлен! - по слогам выговорил командир. И
выстрелил тому в лоб.
- Кто? - тихо поинтересовался рядом стоящий боевик с ещё
дымящимся стволом.
- Потом. - кратко ответил командир и обозрев поле боя жестом
отдал команду на эвакуацию.
Но всё равно, прежде чем убраться, командир вытащил
из-за пазухи небольшой прибор со сверкающей большой линзой и
медленно обвёл ею картину побоища. Тщательно избегая попадания в
объектив всё ещё находящихся рядом бойцов.
Потом прошёл к месту председательствующего. Также провёл
объективом по местам где валялись председатель и его приближённые.
И как закончил, бросил на труп Шемана небольшой клочок бумаги.
Только после этого, сорвавшись на лёгкий бег, он последовал за
остальными.
А на улице тем временем, продолжалось сонное брожение
немногочисленных горожан и студентов. Всё тот же одинокий
полицейский, созерцал пивнуху, в которой сегодня
чего-то там то ли праздновала, то ли просто наливалась пивом бравая
компания местных студентов. Так что тихое появление странной группы
в масках, также прошло мимо его внимания. Тем более, что фургоны
стояли так, что особо-то и видно не было как те выбегают из дверей
и как-то слишком уж упорядоченно — видно долго тренировались —
исчезают внутри.
Савелий, застыв с винтовкой, смотрел поверх оптического прицела,
как группа ловко запрыгивает в фургоны, помогая друг другу для
ускорения посадки.
Последним появился командир.
Глянул в сторону господина в сером сюртуке, всё так же
подпирающего плечом фонарный столб. Тот незаметно для окружающих
показал большой палец.
Командир махнул рукой и тут же быстро запрыгнул в первый фургон.
Это был сигнал к отходу.
Савелий выдохнул. И спокойно приступил к обратной разборке своей
винтовки, в то время как его напарник «Студент», к разборке
нагромождения мебели что они соорудили для удобства стрельбы.
Через пять минут в комнате всё стояло так, как и было до.
Оставалось лишь тихо попрощаться с хозяевами и отбыть
восвояси.
А на улице всё так же царила тишина летнего полдня. Трупы ещё
никто не обнаружил. Да и долго ещё не обнаружит. Ведь никакого
шума, криков и, тем более, выстрелов, никто не слышал.