— Извини! — перепугалась Таня, ошибочно принимая изумление девушки за разочарование. — Это всего лишь виденье художника и, как правило, оно не всегда достоверно передаёт образ прототипа. Если хочешь, я могу попробовать тебя снова нарисовать. — Дранкива оторвала взгляд от своего портрета и посмотрела на неё. Её глаза странно блестели. — Ой, — сердце Тани ушло в пятки, — только не расстраивайся, пожалуйста.
— Что ты? Я не расстраиваюсь. Я благодарна! — Прижала тетрадь к груди: — Ты позволишь мне его себе оставить?
— М–м–м, — растерялась Татьяна, опускаясь на кровать и внимательно наблюдая за выражением лица орчанки. — Забирай, конечно!
— А что, моя причёска именно так и выглядит? — Девушка поднесла рисунок к глазам.
— Ты о дреддах, что ли? — Но увидев недопонимание на её лице, быстро пояснила: — О мелких косичках, которые у тебя заплетены по всей голове и собраны в хвост, они у нас так называются.
— Кошеты, — тихо произнесла Дранкива, поднимая глаза и счастливо глядя на Таню, — у нас это называется кошетами. — Долго молчала, сомневаясь, спросить или нет, но потом всё же поинтересовалась: — А ты так и других сможешь...ну, передать образ? — Таня кивнула. — Это хорошо. — В её глазах зажглась надежда.
— Я нарисую для тебя любого, кого покажешь, — пообещала Татьяна.
И тут произошло невероятное: Дранкива от смущения вдруг покраснела, если конечно так можно назвать насыщенный серо–зелёный цвет на её щеках.
— Спаси–и–ибо! — признательно кивнула орчанка, осторожно вырывая листок со своим портретом из тетради. Достала из сумки толстый фолиант и бережно вложила в него рисунок, но возвращать обратно не стала, а притянула к себе и крепко сжала в руках. Потом спросила: — Ты у ректора уже была?
— Нет. За мной никто не приходил. — Татьяна надела сумку через плечо, в точности как орчанка. — А я ждала всё утро. Ты ведь меня предупредила.
— Да не может быть! — У Дранкивы глаза сделались огромными. — Патруль обязан был сообщить о ночном происшествии! — Улыбнулась своим мыслям: — Вот это я понимаю — впечатлились зрелищем! — Таня почувствовала, как при этих словах у неё загорелось лицо. — Хотя нет, всё равно невозможно! Наверняка сообщили, а ректор занят, потому и не вызвал тебя. Но ты не думай, тебе всё равно ещё предстоит разговор о твоих ночных похождениях. Такое никому с рук не сходило. Никогда!