Двигатели самолета начинают работать, и я слышу их как похоронный марш. Колени слабеют от страха и ощущения неотвратимости. Словно с запуском двигателя приближается мой личный ад. Если бы я только знала тогда, на сколько права.
Мужчина, тем временем, куда-то отходит, и я слышу звук вылетающей пробки из бутылки шампанского. Вздрагиваю всем телом, когда он берет мою руку в свою и вставляет в нее бокал.
- Глотни. Тебя расслабит. Мне не нравится твое напряжение.
Бархатный, глубокий голос от которого мне становится еще страшнее.
Кто он такой?
Миллиардер с женой, решивший поразвлечь себя девственницей? Или житель другой планеты, прилетевший сюда ради соития с землянкой?
Если заставил меня нацепить повязку, значит, не хочет раскрывать личность. Значит, ему есть, что скрывать.
Осушаю бокал шампанского практически залпом, и он хрипло смеется:
- Вот так, умница. Будешь слушать меня, и мы поладим.
Самолет взлетает, и я пошатываюсь, впечатываясь в грудь незнакомца. Он же словно и не чувствует гравитации вовсе. Стоит, жадно впиваясь пальцами в мое тело, притягивая к себе за бедра.
- При взлете нужно сидеть на местах, - шепчу я, улавливая едва различимый аромат его сладковатого парфюма. Этот запах заглушает его собственный, мужской и дикий.
- Нужно, - отрезает он. – Но у нас не так много времени.
Хмыкает, и я понимаю, что он имеет в виду.
На инстинктивном уровне пытаюсь отстраниться, но он удерживает, запуская пальцы мне в волосы. Хватает за подбородок и вертит из стороны в сторону:
- А ты ничего, - довольно заключает он, словно оценивая кусок мяса на витрине.
Я знаю, что его глаза сейчас блуждают по моему телу, одетое только в шелковое черное платье, туфли-лодочки и кружевные трусики, подобранные для меня в агентстве. Знаю, потому что тело опаляет в тех местах, где меня касается его взгляд. Хочу прикрыться, но мужчина удерживает мои руки, разводя их в стороны.
- Хватит, - рычит он.
- Я… Я не могу так, - понимаю, как жалко это звучит, но слезы подкатывают к глазам. Чем ближе становится момент невозврата, тем сильнее воля и уверенность трещат по швам.
- Что за игры? – хмуро произносит он.
- Это не игра, - чувствую, как его руки стальными наручниками смыкаются на моих запястьях, не отпуская от себя. – Прошу вас, я не…
- Конечно, «ты не», за то и было заплачено, - слышу раздражение в голосе и становится жутко.