— Поняла…
Из тронного зала он прошел к лифту за троном и спустился в
сердце города. Керрас, его главная жена, уже была тут, самолично
управляя городской трансформацией.
— Как дела?
— Пока нет сигнатур Пустых, — ответила она не отвлекаясь. Перед
ней то появлялись, то исчезали десятки окон с городскими планами,
схемами и графиками. Элард даже не пытался понять, что они значат,
в конце концов именно Керрас и построила Аридель.
— Система ничего не написала о Ядре. Это вообще нормально?
— Понятия не имею, сейчас всё не так, как раньше.
— Ещё лучше…
— Возможно, Посланники сами по себе являются Ядром.
— Значит, устраним их и закроем прорыв. Так понятнее, — Элард
довольно ухмыльнулся, сжав кулак в ладони и похрустев костяшками
пальцев. — Но вначале их надо найти.
— Я понятия не имею, где второй, но одного уже нашла.
— Где?
— Наверху. Он только что вошел в тронный зал… — теперь в голосе
Керрас зазвучало напряжение.
— Я выдворю его, — пообещал Элард и пошел к лифту. — Он не
спустится сюда, а ты пока найди второго.
— Найду. Как поднимешься, я включу изоляцию. Нельзя, чтобы
Пустые попали сюда.
Элард помахал ей рукой на прощание, но та этого даже не
заметила, целиком и полностью погруженная в работу. Лифт устремился
вверх, и вот Защитник Аридели вновь шагнул в тронный зал.
— Насколько я помню, сегодня у меня не назначено никаких
аудиенций, — начал было он с привычной шутки, но замолчал.п Перед
ним стоял воин, закованный в жутковатую черную броню, состоящую из
множества пластин. От него буквально веяло чем-то потусторонним и
жутким. — Даже так, да?.. Похоже, они всё-таки придумали, как
доставить мне хлопот…
Воин ничего не сказал. Просто отвел руку в сторону, и в его
ладонь легла рукоять черного меча, сотканного из тьмы.
— Вот так. Спустя столько лет ты ничего мне не скажешь? Ни
“привет, Элард”, ни “как дела, Элард”. А, тьху… Это имя я взял себе
уже после нашего разделения. Ну хотя бы “спасибо что спас меня,
пожертвовав собой” можно же сказать, Макс?
Шлем воина пришел в движение, пластины разошлись в стороны,
открывая лицо молодого черноволосого парня немногим за двадцать. По
его щекам, лбу и шее тянулись черные вены, пульсирующие и словно
шевелящиеся под бледной кожей. Глаза, затянутые мраком, не выражали
ничего, лишь заставляли Эларда чувствовать себя неуютно.