– Шансы минимальны, – осклабился Попрошайка, – обе уроженки Империи, тайный побег от опекуна – без вариантов. Девчонку отдадут папаше, тут…
Бац!
– Это называется избиение…
Бац!
– Рука у меня тяжелая, – мрачно произнесла Арлетт и посмотрела на меня. – Мы будем бороться, Эйлин. Я что-нибудь придумаю. Если бы малышка была хоть на год старше, я записала бы ее в школу при Академии. Соврала бы, что на моих глазах она выпустила из себя стихию неопределенной направленности. Мы практикуем такие вещи, когда нужно срочно изъять детей из… – Оона повертела рукой в воздухе. – Из не слишком хороших условий. Но столь маленький ребенок еще не может отвечать перед Магией, не может давать клятв. Так что все это будет бессмысленно. Но может дать нам время.
Но я не могла сосредоточиться на будущем. Мне было важно увидеть и обнять Деми здесь и сейчас. А там… Протянуть три месяца, может, и удастся, а дальше жить в Империи и работать здесь, в Кальсторе. Закон это позволяет, а порталы делают это возможным. Только бы найти мою малышку.
– Тише, тише, – Арлетт притянула меня к себе, – не я здесь должна быть, не я. Мои утешения больше похожи на планы мести, но клянусь, клянусь, что если что-то пойдет не так… Посмотри на меня.
И когда я подняла на нее глаза, Арлетт внушительно произнесла:
– Я помогу замести следы. Знаешь, у меня есть некоторый опыт.
Позади нас протестующе заныл Квентин Попрошайка, и Арлетт, развернувшись к нему, грозно цыкнула:
– Тишина. Ты не знаешь, что такое потерять ребенка из виду. Я тоже не знаю, но могу представить. Я бы не советовала тебе, Попрошайка, опять попадать в тюрьму. Больше снисхождения не будет.
– Я работаю! – взвизгнул Попрошайка. – Работаю, слышишь?! И ты сама ответишь за то, что напала на человека!
– Я? Напала? – преувеличенно удивилась Арлетт. – Эйлин, я на кого-нибудь нападала?
– При мне – нет, – отрезала я.
– Слышишь, Квентин, я ни на кого не нападала. И кому поверят – главе исследовательской лаборатории при Академии Стихий и дипломированному проектировщику алхимических составов или мелкому пакостнику, которого судили больше десяти раз?
В дверь вновь постучали, и Арлетт, успокоив меня коротким: «Стражники», пошла открывать. Двое высоких мужчин забрали письмо, Квентина Попрошайку и хотели уже уходить, когда я, встав в дверях, спросила: