Устала.
Мой мир был проще. Но, может, именно поэтому он так быстро
сдался? Мы жили в относительной гармонии, пока не пришла
скверна.
И мир не устоял. Мы не бойцы, не воины, не убийцы.
Созидатели. Стражи живого.
Даже не люди, если судить местными категориями. Здесь бы нас
назвали по-другому. Скорее всего, отнесли бы нас к разумной расе
лесных духов, вроде фей или дриад, хотя мы называли себя именно
людьми.
Нам было нечего противопоставить тьме. Чтобы выжить, мне
пришлось предать свою суть. Я научилась обращаться с оружием,
научилась убивать тварей и не только… Заклеймила свою душу и стала
той, от кого отвернулись предки, отвернулись все, даже
Всевидящий.
– Ярина.
Я подняла глаза на Алексея, он протягивал мне телефон и что-то
говорил, но я не слышала слов. Я будто снова оказалась там, на
пепелище своего мира. Перед глазами возник осквернённый мерзостью
лес и мой народ, обращённый в чудовищ. Они тянули ко мне руки,
скрюченные пальцы с чёрными когтями пытались разорвать горло и
уничтожить свет внутри меня.
Пришлось встряхнуть головой и вынырнуть из воспоминаний. Я
продолжала сидеть в пещере рядом с раненым первым наследником графа
Семёном Аристовым. Мне нужно придумать предлог для отца, остаться в
роду и выполнить данное Ярине обещание, но… Я втянула воздух сквозь
зубы и растёрла лицо.
Никто не должен узнать о Хаосе во мне. Никто.
Посмотрела на Алексея Наумова. Он явно чего-то ждал. Смотрел на
меня, хмурился и кусал губы. Ну никакого контроля.
– Я могу вам чем-то помочь? – вежливо поинтересовался он.
Очень-очень вежливо. – Мы с Семёном обязаны вам жизнью.
– Я спрошу этот долг позже. Сейчас справлюсь сама. Спасибо.
– Вы уверены? Я…
– Да отстань ты от меня! Я спасла ваши аристократические
задницы, напоила целебным зельем и помахала мечом. Всё!
Свободны!
Вскочила с земли и встала напротив Наумова. Как же он меня
достал. И ведь не успокоится, пока не посчитает, что выполнил свой
долг по отношению к малахольной девице из благородного рода
Войтовых. Я решила бить словами наотмашь, так, чтобы у него не
осталось никаких сожалений.
– Я не нуждаюсь в помощи того, кто не в состоянии защитить даже
себя. Попались в ловушку, как зелёные юнцы, подставились и чуть не
сдохли! Избавьте меня от своей жалости и пожалейте лучше себя.
Смерила взглядом следы от когтей на его лице и скривилась. Пусть
ненавидит меня, пусть презирает. Только не жалеет. Жалость – худшее
из чувств. Ненависть всё же честнее и чище. Ненависть не ранит так
и не напоминает о слабости. Слабости, которую я сейчас не могу себе
позволить.