— Помогите встать, — прохрипела и
закашлялась. В горле было сухо. Мало того, что не могу двигаться,
так еще и говорю с горем пополам. Ну и ночка у меня была, если
после этого пригласили священника.
Бородач подпрыгнул от неожиданности,
перекрестился три раза и совершил акт очищения: приложил крест к
моему лбу. Да так крепко, что у меня наверняка остался след от
острых краев на лице.
— По-покойся с ми-миром, —
заикающимся голосом произнес он, снова начиная креститься. —
Ра-раба божья Ан-ан-на.
— Воды, — просипела, чувствуя жжение
в области горла. Все совсем плачевно.
— Святой воды сю-сюда! — тут же
выкрикнул священник, нервно подпрыгивая на месте, а когда в поле
моего зрения появился молодой служка, батюшка проигнорировал
церемониальную метелку и просто вывернул на меня все семилитровое
ведро. Было мокро.
Не знаю, то ли вода оказалась
чудотворной, то ли я просто окончательно проснулась и взбодрилась,
но я смогла сесть. Не без труда, но у меня получилось. Тут-то и
началось самое интересное. Вокруг меня собралась толпа незнакомого
народа в черном, причем держались они все ближе к стеночке, будто
хотели с ней срастись. Все имели удивительно большие глаза, даже
можно было позавидовать, и все таращились на меня, как на сошедшего
с небес миссию. Ну или наоборот, вылезшего из ада Мефистофеля.
Несколько женщин лежали на полу, но их быстренько стаскивали ближе
к стенам. Полагаю, это и были "обитые мягкой тканью стулья", что
падали с глухим звуком. "Стульепад" в этом месяце был урожайный, не
меньше десятка. Однако все это я отметила одним краем сознания, а
вторым разглядела гораздо больше. Свечи, цветы, священник в попытке
прочесть все известные ему молитвы за раз, фоторамка с изображением
древней старушки и черной лентой поперек, а также резной деревянный
гроб, в котором, собственно, я и сидела.
— У вас тут похороны? — снова
непонятный хрип. Казалось, по-другому мои связки просто не
могли.
— Да, — еле слышно выдохнула бледная,
как побелка, бабулька в первом ряду распластавшихся по стене.
— А чьи? — совершенно бесцеремонно
спросила, игнорируя чувства скорбящих. Как-то факт нахождения меня
в гробу не настраивал на ведение свецких вежливых бесед.
— Твои, Аннушка, — почти рыдая,
ответила все та же пожилая женщина, и шагнула в мою сторону.