В тот день Кёрт пообещал ей, что он вернётся с работы пораньше и
они успеют забежать не только в театр, но и выпить её любимый кофе
в местном кафе. Если бы он только знал, что тот день станет роковым
в его жизни, если бы он только мог предположить, что видел Мэри в
тот день последний раз, он бы послал работу к чёрту и остался с
сестрёнкой, только чтобы спасти её. Мэри бесследно пропала по
дороге к театру и Кёртис был абсолютно точно уверен, что её
похитили. Он перевернул Граусферхенг вверх дном, но так и не смог
отыскать ни одной зацепки, которая бы хоть на шаг приблизила его к
разгадке. С того дня у него начались кошмары.
Кёрт не смог справиться со всей той болью, что убивала его
каждую ночь, стоило ему остаться наедине с самим собой и через
полгода после исчезновения Мэри он закрылся в себе. Перестал
выходить на улицу, стал часто выпивать. Сонный паралич мучил его и
без того измученное сознание, доводил бессонницей и бесконечными
головными болями.
Спустя полгода после исчезновения Мэри пропала другая девушка.
Её звали Шейла. Шейла была красивой и доброй девчонкой, учащейся в
старшей школе и работавшей в кафе Лаанграбов. В апреле она должна
была отмечать свой 18 день рождения, однако в тот день она так и не
вернулась со школьных занятий. А уже через неделю пропало ещё двое
девушек. Подруги Шейлы - Белла и Сью. Исчезновения участились
настолько,что полиция Граусферхенга не успевала вести
расследования.
Кёрт скрывал в своей душе жгучую боль, которая глубоко проникла
в его сущность. В погребённых глубинах его разума бушевала буря
негативных эмоций, затмевающая радость и свет в его жизни. В его
сердце царила бесконечная пустота, которая казалась непроницаемой и
необъяснимой. Все, что когда-либо доставляло радость и волнение,
теперь казалось для него безвкусным и неинтересным. Даже успешное
расследование дел стало лишь поверхностным успехом, не приносящим
настоящего удовлетворения. Боль затягивала Кёрта в глубины отчаяния
и безысходности. Он становился пленником своих собственных мыслей,
которые запутывались в невидимых паутинах самоуничтожения и
сомнений. Тяжесть депрессии обрушивалась на него каждое утро,
заставляя силой воли подняться и выйти в мир, хотя сердце ощущало
только потерю и тоску.
Кёртис ощущал, как его эмоции уходят на задний план, оставляя
его безучастным к происходящему вокруг. Каждое движение становилось
обременительным, его мысли тормозились, словно застряв в плотном
тумане страха и отчаяния. Он чувствовал себя одиноким даже в толпе,
неспособным связаться с окружающими.