- Доченька, скажи мне, а где он сейчас? – спросил граф.
- Наверное, кувыркается с этой княжной, - недовольно фыркнула
она, - Дандевиль, кажется.
- На её месте должна была быть ты, - граф с сожалением
вздохнул.
- Знаю, но он мне отказал, - с горечью в голосе произнесла
она.
- Зайка, это не повод опускать руки! – повысил голос граф, - Ты
должна заполучить от него ребёнка любым способом! Любым!
- Отец! – Анна, огрызнулась, - Я сама буду решать свою
судьбу!
- Конечно, доченька, - граф немного остыл, - Как скажешь. Что
там с переговорами?
***
- Знаешь, я в какой-то момент подумала, что ты погиб, - сказала
Настя, поглаживая меня по груди.
Мы лежали в кровати и разговаривали. Несмотря на то что уже
наступило утро, никто не собирался вылезать из кровати, но сделать
это всё равно рано или поздно придётся. Лучше поздно, я откинул
девушку на кровать и насел сверху.
- Как видишь, я живее всех живых и сейчас докажу тебе это! –
сказал я и начал целовать девушку в шею.
- Дима-а! – простонала она и прикрыла глаза от удовольствия.
***
(Лагерь возле моста, штаб армии барона
Собакина)
Барон Собакин расхаживал по штабу, он сильно нервничал, ведь
поставил на эту атаку в буквальном смысле всё! Если она
захлебнётся, и он не сможет захватить укрепления на мосту, то
придётся менять планы и продумывать новую стратегию, а это время и
бесконечные траты бюджета, который практически иссяк.
Барон поставил на эту войну практически всё, что накопил за
долгие годы так называемого «изгнания» с территорий Иркутской
области. Но всё же, ему удалось проделать грандиозную работу по
формированию армии и флота. Если бы только какие-то Карамазовские
сволочи не начали всё портить в самый ответственный момент, он бы
уже давно стал новым хозяином территорий. Но ничего, сегодня его
армия сотрёт с рожи Карамазова ухмылку, а может, и его растопчет к
чёртовой матери!
- Отец! – в штаб ворвался обеспокоенный Фёдор.
- Почему ты здесь?! А не на поле битвы! – недовольно вскинул
бровь барон, повысив на своего сына голос.
Фёдор даже слегка опешил от таких слов, но стиснув зубы, всё же
нашёл в себе силы не устраивать истерик. Понятное дело, отец к нему
никогда не питал добрых чувств, конечно, он же не Великий, как тот
же Ермаков. А ещё Фёдор знал, чем может обернуться атака, и
понимал, что его отец поставил на атаку всё. Вот только и молчать
он не собирался, ибо судьба сестры заботила его намного больше, чем
победа в грёбаной войне.