Сначала скрипнула защелка, а затем отворилось маленькое окошко,
из которого на нас смотрели два черных глаза.
— В местах не столь отдаленных ветрено и сумрачно, — проговорил
этот дверной человек.
Дядюшка же не растерялся и ответил:
— Коверлоульцам не грозит плохая погода, здесь практически
всегда ясно и безопасно.
Окошко захлопнулось, и я услышала более тяжелый скрип металла.
Затем перед нами отворилась дверь целиком.
И Рубен Даньелз меня совсем не по-родственному толкнул
внутрь…
***
Когда за моей спиной захлопнулась дверь, я вздрогнула.
Металлическая защелка противно заскрежетала по нервам.
— Дядюшка…
Я не верила, что все это происходило со мной. Рубен Даньелз
казался сейчас очень невозмутимым. Складывалось такое впечатление,
что его мало заботили мои переживания в данную минуту. А я же никак
не могла унять в груди гулкий ритм своего сердцебиения, который
отдавался с удвоенной силой в висках.
— Не вздумай только устраивать истерику, Шелли! — проговорил со
всей строгостью родственник.
Я хотела было возмутиться, что он сильно заблуждался на мой счет
и истерики больше по части его жены и дочери, но не стала…
Меня больше волновали причины, по которым я оказалась в мужском
закрытом клубе.
В голову лезли самые жуткие мысли от возможного рабства до
принуждения к…
Но затем я одернула сама себя. Нельзя строить свою жизнь на
сплошных домыслах. Главное — понять, что происходило в голове у
дядюшки и чем он руководствовался, затаскивая меня в такое место,
совершенно неподходящее для незамужней леди.
— Лорд Даньелз, рад вас видеть! — навстречу нам вышел элегантный
незнакомец, затянутый в шикарный темно-зеленый фрак, на его волосах
поблескивало средство для укладки по всем канонам столичной моды и
мужских причесок. — А это должно быть леди…
— Тревор, — я немного осмелела и вложила свою ладонь в руку
незнакомца, назвавшись своей настоящей фамилией.
На что мужчина удивленно изогнул бровь, а затем, склонившись,
поцеловал мою ладонь с тыльной стороны.
Дядя захрипел за спиной и тут же меня поправил:
— Даньелз, леди Даньелз она имела в виду. У этой молодежи вечные
развлечения на уме, — зачем-то пояснил он, пытаясь оправдаться
перед совершенно незнакомым человеком.
— Я все же настаиваю и хотела бы узнать, для чего мы здесь?
— Наберись терпения, Шелли.
— Вы позволите? — мужчина со всей присущей ему любезностью и с
моего разрешения забрал мое пальто, затем так же учтиво проявил
заботу о Рубене Даньелзе. — Прошу, — незнакомец указывающим жестом
предложил пройти нам в белую дверь.