– Будет готово через двадцать минут, – неуклюже закончила она.
– Что? – Люк снова нажал «Паузу» и посмотрел в окно.
– Я сказала, будет готово через двад…
– Да нет, я не тебе, – ответил Люк, снова погружаясь в мир видеоигр. – Айвен тоже хочет пиццу. Он сказал, что это его любимое блюдо.
– А… – Элизабет беспомощно сглотнула.
– С оливками, – добавил Люк.
– Но, Люк, ты же ненавидишь оливки.
– Да, но их любит Айвен. Он говорит, что любит их больше всего.
– А…
– Спасибо, – сказал Люк тете, посмотрел на лежащую на полу подушку, улыбнулся, поднял вверх большой палец и снова отвернулся.
Элизабет медленно вышла из детской. Вдруг она поняла, что все еще прижимает к груди телефонную трубку.
– Мэри, ты еще тут? – Она начала грызть ноготь и, глядя на закрытую дверь детской, пыталась понять, что ей делать теперь.
– Я уж подумала, что ты тоже отправилась на луну. И собиралась послать машину к твоему дому, – захихикала Мэри.
Мэри приняла ее молчание за обиду и извинилась.
– В любом случае ты была права: Сирша действительно собиралась на луну, но, к счастью, решила по дороге остановиться, чтобы заправиться. То есть чтобы заправиться самой. Твою машину нашли на главной улице, где она мешала проезду. Двигатель работал, а водительская дверь была распахнута настежь. Тебе еще повезло, что Пэдди обнаружил ее до того, как кто-нибудь на ней уехал.
– Дай угадаю. Машина была брошена рядом с пабом.
– Верно. – Мэри сделала паузу. – Ты хочешь подать заявление?
Элизабет вздохнула:
– Нет. Спасибо, Мэри.
– Нет проблем. Я договорюсь, чтобы кто-нибудь пригнал машину к тебе домой.
– А что с Сиршей? – Элизабет мерила шагами холл. – Где она?
– Мы ее некоторое время подержим тут.
– Я за ней приеду, – быстро сказала Элизабет.
– Нет. – Голос Мэри был тверд. – Поговорим об этом позже. Ей нужно успокоиться перед тем, как куда-нибудь отправиться.
Элизабет услышала, как в детской Люк смеется и без умолку болтает сам с собой.
– Кстати, Мэри, – добавила она со слабой улыбкой. – Пока мы с тобой разговариваем, скажи тому, кто пригонит машину, чтобы он захватил с собой еще и психиатра. Кажется, у Люка появился воображаемый друг…
В детской Айвен закатил глаза и поудобнее устроился на подушке. Он слышал, что она говорила по телефону. С тех пор как он приступил к этой работе, родители называли его только так, и это уже начинало ему по-настоящему надоедать. В нем не было абсолютно ничего воображаемого.