Записку я разворачивала осторожно. Бумага была сжата так плотно,
что я боялась ее порвать. Судя по всему письмо должно было быть
огромным. Однако, когда я все таки смогла развернуть листок,
оказалось что он почти чистый... И только в одном углу, мелким,
бисерным почерком человека, который страшно боится того, что
делает, было написано: «Попросите Олиру отвести вас на Поляну в
полночь. Это очень важно».
Я перечитала фразу несколько раз. Но, кроме того, что Поляна,
написанная с большой буквы, скорее всего не просто какая-то
лужайка, а какое-то особенное место, о котором известно Олире, а
значит и Агору, и Великому отцу, ничего особенного заметить не
смогла. Очевидно юный монах оставил себе поле для отступления, если
бумажка попадет в чужие руки, он легко переведет все в шутку или в
попытку заигрывать с гостьей.
У меня же не было никаких сомнений, что все не так просто. Моя
интуиция настаивала, что это совсем не про любовное свидание.
Во-первых, мальчишка был слишком юным. Не старше
пятнадцати-шестнадцати лет. А, во-вторых, он вел себя совсем не
так, как возжелавший женщину юнец. Я помнила ощущение его пальцев
на лодыжке, в них не было никакого томления... Он просто искал
возможность передать мне записку.
Ни свечи, ни огнива у меня не было. Но я разорвала бумагу на
мелкие кусочки и спрятала под матрасом. Даже если кто-то обнаружит
обрывки, сложить их в единое целое все равно не получится.
Завтрак мне снова принесла Олира. Я хотела расспросить ее о
Поляне, но девочка выглядела очень расстроенной и хмурой.
- Олира, ты сегодня такая печальная... Что-то случилось? -
улыбнулась я мягко и сочувственно, принимая поднос с кашей, с
запахом мяса, и ароматным травяным отваром из ее рук. Завтрак, как
и все остальные трапезы, был довольно скудным.
- Ага, - вздохнула она и повесила нос, уткнувшись в пол, -
сегодня день матерей. Мужчины едут в женские монастыри, чтобы
зачать детей. Отец позволял мне ездить с ними, чтобы повидаться с
мамой. Но Наставник сказал, что я уже взрослая и пора мне жить
своим умом и не цепляться за мамкину юбку. А я так соскучилась, -
она всхлипнула и разрыдалась.
- Мерзавец! - вырвалось у меня. Я резко поставила поднос на
стол, отчего глиняная плошка с кашей жалобно звякнула, и обняла
Олиру. - Твой наставник просто козел...