Жму плечами неопределенно.
— Просто вы настолько бесшумно передвигаетесь... Я до сих пор не могу привыкнуть.
— Это моя работа — быть невидимкой.
— Перестаньте. В этом доме вы не обязаны быть невидимкой. Я всегда вам рада.
Женщина учтиво кивает и заглядывает за мою спину. На стол, где стоят нетронутые пакеты из супермаркета, которые ни я, ни Матвей не додумались вчера разобрать.
Я запамятовала. Вчера весь вечер я усмиряла свою злость, возникшую из-за контроля муженька. Мне было не до продуктов.
А вот Матвей... На него в принципе рассчитывать было бессмысленно. Он у нас по жизни инвалид, не приспособленный к быту и порядку в доме.
Даже как-то неудобно перед Дарьей Алексеевной.
— Чем сегодня вас порадовать? — спрашивает она, проходя к раковине и споласкивая руки, прежде чем провести распаковку пакетов.
— Приготовьте то, к чему ваша душа лежит, — отвечаю без раздумий. — Я полностью доверяю вашему вкусу. Уверена, будет как всегда — пальчики оближешь, — говорю я без капли лести, на что у женщины вспыхивают пухлые щечки.
— В таком случае я постараюсь вас удивить, — отвечает она, сверившись с имеющимися продуктами.
Шаркнув ножкой, я отодвигаюсь в сторону.
— Кухня в вашем распоряжении, Дарья Алексеевна. А я пойду собираться. У меня сегодня дебют — мой первый в жизни поход в психотерапевту.
На лицо женщины ложится тень озадаченности, а в глазах застывает немой знак вопроса. Тем не менее она не отваживается озвучить его, а я не решаюсь пролить свет на патовую ситуацию, сложившуюся в нашей семье.
Вскоре я приезжаю в клинику. Некоторое время мне приходится сидеть в зале ожидания и считать метафорических мух.
А безделье сказывается на нервах. Отчего-то я тревожусь. Неизвестность всегда меня пугала до трясучки.
Но как только меня вызывают в кабинет и я вхожу в него, то понимаю, что нервы шалили не просто так. Я словно предчувствовала неладное.
Потому что в кабинете меня встречает вовсе не психотерапевт.
Подвох можно было заподозрить еще когда я уловила легкий шлейф мужского парфюма в коридоре, ведущему к кабинету мозгоправа. Но моя ошибка в том, что я не придала ему значения.
А зря.
Я ожидаемо застываю в дверном проеме — ноги буксуют, отказываясь пересекать порог кабинета. Тяжестью наливаются, будто к каждой щиколотке по грузилу прицепили.