— Я его даже не придушил, а усыпил. Есть на шее место, если на
него нажать…
— Ага, — закивал Минаев и спросил у Чабанова: — Димон, помнишь,
мы так прикалывались?
— Совершенно верно, этот ваш прикол основан на том же, — кивнул
я, хлебнул воды из стакана, который протянула Гаечка.
— Мы тоже так хотим! – воскликнул Боря. – Вот это было круто!
Дыщ-дыщ-дыщ! Е-е-е! Нокаут!
Наташка склонилась над Рамилем.
— Ты точно ему башку не свернул?
— Точно, успокойся.
Все хорошо, Акела не промахнулся, позиция лидера за мной, в
глазах адептов – уважение, граничащее с благоговением. Вот только
Илья смотрит нерадостно, с подозрением. У него всегда было позднее
зажигание, и он плохо разбирался в людях. За последнее время мы
мало общались, вот он и не придал значения тому, что я изменился.
Теперь же, когда мои действия вошли в противоречие с его
информацией обо мне, он и озадачился.
Заворочался Рамиль. Сел на матрасе, заменяющем маты, сжал голову
руками. Гаечка с Борисом ломанулись к нему, но я обоих схватил за
руки, покачал головой. Они вняли и не стали приставать к нему с
расспросами. Рамилю же проще было переживать унижение в гордом
одиночестве.
Наконец он встал, подошел ко мне, пожал руку.
— Спасибо. Это настоящий бой.
— Научи, научи, научи! – сложила руки на груди Наташка.
— Тренироваться надо долго, — не стал обнадеживать их я. — Но
терпение и труд все перетрут.
Рамиль немного посопел молча и не выдержал, спросил:
— В чем моя ошибка, объясни, да? Я не должен был проиграть так
позорно!
— У меня руки длиннее, я атаковал тебя издали и отскакивал. К
тому же ты не умеешь работать связками. А если умеешь, то не можешь
комбинировать удары в бою – опыта мало. Тебе надо было рвать
дистанцию и ловить меня на противоходе, а не переть буром. К тому
же напропускал ты много, вон, морда красная. То есть закрываться не
умеешь. Но будем работать, база у тебя отличная, осталось
отшлифовать.
Рамиль приободрился, прищурился.
— Вот сколько тебя знаю, не помню, чтобы ты где-то
занимался.
Все навострили уши, готовясь к откровению, особенно – Илья.
Пришлось пожать плечами и развести руки в стороны.
— Я никому не говорил!
На лице Ильи крупными буквами было написано: «Не верю». Похоже,
объясняться предстоит уже в ближайшее время.
— Даешь треню! – воскликнул Борис, и все встали у стены, готовые
убиваться и потеть.