Посидев с ней еще минут пятнадцать, я рванул к отцу в РОВД.
Итак, подозреваемого зовут Алексей Жуков, он не маньяк-потрошитель,
а… А хрен его знает кто. Типа машины гоняет из-за границы, а по
факту – надо спрашивать у отца Леночки.
Что сделает отец? По идее ему нужно Леху в чем-то обвинить, его
можно задержать на срок до трех суток. Станет ли он напрягаться? По
идее должен – дело-то громкое, сулит премию или даже звезду на
погоны.
Остановившись передохнуть, я написал на листовке: «Алексей
Жуков» — и погнал дальше.
Дежурный на проходной был не тот, что в прошлый раз. Он набрал
отца, протянул мне трубку, и я лаконично изложил суть проблемы.
Капитан Мартынов велел проводить меня к нему.
Я дождался сопровождающего. Мы поднялись на второй этаж, и я
поймал себя на мысли, что пришел к отцу на работу в первый раз.
Тут все было, как показывают в старых сериалах про ментов: стол
с лампой, полка, два стула, шкаф с папками. Вторая дверь вела, надо
полагать, в кабинет Ани Лялиной.
Отец кивнул на стул напротив, и я почувствовал себя свидетелем
или потерпевшим, которому предстоит написать заявление. Вместо
этого я положил на стол фоторобот Лехи и рассказал о Лене, их
отношениях с Лехой Жуковым и о том, как ее крутой отец отвадил
ухажера.
— Как фамилия отца? – спросил отец.
— Костаки, — ответил я и по округлившимся глазам отца понял, что
человек это очень непростой.
— Ты его знаешь? – скорее констатировал, чем спросил я.
— Ха! – только и ответил он.
— Кто он?
— Криминальный авторитет. Он весь городок под себя подмял, все
под ним. Немудрено, что пацан слился. Паша, вот правда, спасибо от
всей души! – выпалил отец, и я ушам своим не поверил.
Аж переспросить хотелось, ничего ли он не попутал, готов ли
повторить свое спасибо на бис. Похоже нет, не попутал, он мне
настолько благодарен, что даже отчитался о том, что собирается
сделать:
— Надо побеседовать с Алексисом Костаки. Раз пацан ему дорогу
перебежал, он сдаст его с потрохами. Тем более если он серийный
убийца.
— Скорее всего нет, тут что-то другое, — предположил я.
— Только бредить про трансплантологов не надо. Все,
расходимся.
— Расскажешь, что и как? – спросил я.
Отец кивнул и пожал мою руку. Будь я четырнадцатилетним,
посчитал бы, что добился признания отца и считал бы это рукопожатие
достижением. Сейчас же понимал: я полезен – значит, я хороший, вот
и вся логика. Радовало только, что отец возбудился от моей
информации, значит, он и правда не в теме, и не придется его
убивать.