Наверное…
Она, конечно, мой друг, боевой товарищ и соратница, но
когда белая блузка оказалась сброшенной на пол, а за ней
последовала и юбка, я уже не контролировал свой взгляд, жадно
рассматривая изгибы её тела, даже уже не пытаясь винить себя за
хитрость. Вроде и как джентльмен поступил, и себя
порадовал.
Да и вообще, никогда этих женщин не поймёшь, что у них на
уме. Хотела бы переодеться приватно, скрылась бы в ванной, а не за
шкафом в паре метров от меня.
И раз уж она стояла сейчас, сбросив одежду, и выбирала,
что ещё надеть, то, может, всё так и планировалось. В любом случае,
я уже ничего не мог с собой поделать, разглядывая, как белое нижнее
бельё с тонкой полосочкой кружева по краям, обтягивает округлые
ягодицы, а красные длинные волосы при каждом движении скользят по
светлой шелковистой коже.
Когда она завела руки за спину и расстегнула застёжки
лифчика, нервно сглотнул. Если она сейчас выйдет из-за ширмы, то
«дружба», «границы» и «уместность происходящего» – последнее, о чём
буду думать в этот момент.
Но она не вышла, лишь наклонилась вперёд, предоставляю
моему взору чуть больше обзора своих прекрасных ягодиц, обтянутых
тоненькой тканью. Затем ещё пара движений – и Руби уже стояла в
удлинённой домашней футболке и шортах.
Не знаю, вообще с чего у меня так разыгралась фантазия, то
ли потому что вспомнил, каково это – опять быть юным и полным
желания, то ли давно у меня не было близких отношений с прекрасным
полом, то ли я, наконец, освоился тут и почувствовал, что могу не
просто добиваться каких-то успехов, но и просто жить
жизнь.
Руби, если и собиралась жить жизнь, то явно не так, как
обрисовал мой горячий испорченный мозг.
Она села на кровать, похлопала рядом, приглашая меня, и
потянулась за тем, ради чего всё это вообще затевалось. Когда в её
руках появился небольшой дорогой планшет, моё внимание, наконец,
переключилось на дела. Экран вспыхнул цветастыми переливающимися
геометрическими фигурами и попросил пароль.
– Блин… Запаролено, – произнесла Руби, склоняясь над
планшетом, и задела меня плечом.
Запах её волос и ванили от сладостей, которыми мы полчаса
назад забрасывали друг друга, оказался совсем не приторным, а
каким-то домашним и притягательным. Сразу вспомнился родной мир,
который как будто уже начал стираться из памяти, будто вся прошлая
жизнь была сном, а я никогда нигде и не жил, кроме этой странной,
напичканной видеокамерами Школы.