– А там что? – позвал я Шена, заметив пустой стенд. –
Перстень-невидимка?
Он хохотнул, и потом, посерьёзнев, приник стеклу.
На табличке красовался эскиз мужского красивого перстня с
красными камнями по всей площади печатки, и чёрными – выложенными в
виде символа бесконечности.
– Странные дела… – отозвался он. – Об особых свойствах
информации нет. Руби! – обернулся к красноволосой. – Не ты
стырила?
Она лишь фыркнула, на его подколы, а я решил подозвать
экскурсовода.
Люди пропадают, перстни пропадают. Что за фигня?
Женщину, проводившую экскурсию, это тоже удивило. Что-то спросив
по своему браслету, она лишь недоумённо пожала плечами и попросила
нас идти дальше, сославшись, что перстень может быть на
реставрации.
– Какая может быть реставрация у перстня? – удивился Шен.
– Бриллианты начищают, – отшутился я. – Сходи к ним, может,
научать тебя зубы чистить.
Но шутливое настроение быстро развеялось, когда в толпе мы
заметили обеспокоенного Терра.
Руби махнула ему подзывая. Они со здоровяком очень сдружились,
возможно, ещё с той совместной поездки из тюрьмы.
– Что с тобой? – сразу насторожилась Руби, почувствовавшая
неладное.
Он мотнул головой, предлагая отойти подальше от остальных. Терр
был не из тех, кто создаёт панику на ровном месте, а тут такая
конспирация. Видеть на его лице хоть какую-то эмоцию было уже
удивительно, а тревогу, смешанную со страхом – и подавно. Тут уже и
мне стало не по себе.
– Агата пропала… – тихо произнёс он, и мы замерли, не в силах
вымолвить ни слова.
Нас будто грозовой тучей накрыло, подняло в воздух и бросило
наземь.
Девочка-менталист с косичками, так ловко управлявшаяся с кошками
формально не входила в нашу шайку, но всё равно стала для нас
своей.
– Вошла вчера в медкорпус и пропала. Больше её никто не
видел…
Вчерашний выходной я провёл с максимальной пользой. Подрядил
Руби найти любую информацию о пропавших, которая могла навести бы
на мысль, куда и как они делись. Плюс всё, что известно о
«сектантах», выступающих против Школы и Героев в целом.
Шену дал задание изучить перстень. В то, что он на реставрации
не верилось, и было предчувствие, что всё это как-то связано, но
сопоставить всё представлялось невозможным. Я совершенно не
ориентировался в этом мире, не знал, как он устроен, и не заметил
бы ничего выбивающегося из нормы, просто потому, что не знал, что
здесь норма, а что – отклонение.