Узнав фамилию, Филину хватило двух часов, чтобы получить списки
всех выпускников московских военных заведений и найти среди них
нужную.
Их цель улетела в Ташкент. В тот же день за ним полетел
Кириллов. По телефону он сообщил, что в ближайшие часы решит
проблему, но больше на связь не вышел.
По своим каналам Генриху удалось узнать, что младший лейтенант
Соколов из военного аэропорта Тузель вылетел в Кабул. Ему
предписали служить в элите советских войск, в войсковом спецназе, о
подготовке которых Харрер слышал много разных поразительных
слухов.
Теперь настало время проверить их достоверность. Он готовился
лететь в Пакистан, а оттуда с помощью афганской оппозиции, вождей
которой он хорошо знал лично, перебраться в Афганистан и найти
Соколова.
Генриху Харреру вдруг захотелось напомнить себе, почему у него
появился интерес к загадкам нашего мира в части, касающейся уже
исчезнувших цивилизаций, и как он прикоснулся к тайнам
эзотерических обществ. Вспомнить свои первые впечатления от тайн,
которые открылись ему при вступлении в общество Аненербе и
знакомстве с теми, кто уже тогда знал о Шамбале и Великих
посвящённых (знающих).
Взяв в руки свой дневник, он сел в
кресло и стал читать.
"11 ноября 1952 года. Я пишу эти
строки в первую очередь для себя. Конечно, каждому первооткрывателю
и учёному хочется, чтобы его открытия, его знания, его усилия не
пропали зря. Мне часто говорили о моём большом самолюбии. Только
что ещё, как не самолюбие, толкает порой человека на безумные
поступки???
Проклятые англичане! Они забрали все
мои записи, весь труд моей жизни оказался в их руках. Даже известие
о том, что Третий Рейх пал, а Фюрер мёртв, не произвело на меня
такого сильного впечатления. Думаю, внутренне я давно был к этому
готов. Я всегда знал, что нам нельзя идти на Восток, нельзя будить
русского медведя... А, вот конфискация всего моего архива этими
английскими мерзавцами вынула из меня душу.
Я пишу эти строки для того, чтобы
потом, перечитывая написанное, верить, что всё произошедшее со мной
за последние десять лет не является плодом моей фантазии, а все
события и встречи были реальными отображениями нашей
действительности.
Итак, начнём.
Я был совсем ребёнком, когда мой отец
привёл меня в Венский музей истории искусств. Это был 1920 год,
стояла весна, по улицам ходили беззаботные, улыбающиеся солнцу и
друг другу люди. Уже прошло полтора года, как закончилась Первая
мировая война, а в октябре 1919 года была провозглашена Первая
Австрийская Республика.