За спиной
слышится громкий хохот. Тут явно кому — то весело. Врать не буду,
самой тоже хочется растянуть губы в широкой улыбке от уха
до уха. Вообще с того момента, как Соколовский получил от меня
в нос не перестаю улыбаться.
— Одного
не могу понять Киска. Ты лечить меня собираешься или калечить?
Вальяжно
облокачивается, на косяк пока вожусь с замочной скважиной. Та имеет
наглость часто заедать иногда не очень к месту.
— От тебя
зависит, но если будешь распускать свои лапки, куда не нужно, то могу
и покалечить как бы так ненароком отвечаю, не глядя
на симпотную мордашку.
— Даже
тааак?
Внезапно
крепкие руки обхватили, за талию прижав стальным, массивным телом
к себе. Замри, щелкнуло где — то там в самом дальнем уголку
мозге. Казалось бы, сейчас я должна его оттолкнуть и наорать типа
«Что ты себе позволяешь?!» Я же с замиранием сердца стою, как истукан
и жду, что же будет дальше.
Сильная рука
скользит, вдоль моей осторожно перехватывая кулак, в котором находится
ключ. Вторая рука прижимает, меня еще сильнее также оставаясь на моей
талии. Оба немного прогинаемся, чтобы удобнее было открыть чертову дверь.
Я даже
фактически забыла, как дышать от его теплого, ароматного дыхания
с запахом мяты мурашки бегут по телу. Идеальность момента для поцелуя
(Как это обычно происходит в фильмах) нарушает только противный скрежет
металла и возня с замком.
Замок,
наконец — то поддается столь сильному, мужскому натиску издает, заветный
щелчок дверь открывается, значит, уже можно войти, но никто из нас
не торопиться, этого делать. Со стороны выглядит весьма странно,
а нас как — то не особо колышет, что сейчас думают обо всем этом
окружающие. Меня так уж точно не волнует.
Не знаю,
что со мной происходит, но близость Соколовского рядом сводит
с ума. В его объятьях в буквальном смысле слова теряешь разум
в них так уютно и тепло, что хочется забыть все и вся разом.
На секунду закрыв глаза, немного прогибаюсь назад Кирилл, тут же этим
пользуется, сжимает лицо, рукой заставляя, повернуться и его губы жадно
накрывают мой рот.
Сразу же
отвечаю на поцелуй, словно только и ждала такого поворота событий.
Его язык тут же вторгается, в рот начиная собственнически
хозяйничать. Из груди вырывается глухой стон, посылая, по телу волну
удовольствия в столь драгоценные минуты позволяю быть ему главным, время
от времени ловя его язык, слегка посасывая, ощущая на себе приятный
мятный вкус, Кира, издает странный внутриутробный звук больше похожий
на рычание, что еще сильнее побуждает к дальнейшим действиям.