- Да не спеши ты! – рассмеялась я. – Успеешь постоять у плиты.
- У меня будет домработница!
- Так ты со скуки умрешь. Жалеть потом будешь. Успеется!
Расставались легко – я была уверена, что уже во вторник вернусь в клуб и мы будем вновь одной дружной семьей. Да и идея снимать квартиру рядом с клубом пришлась подруге по душе. Воскресенье я провела в «Лунапарке», отчасти потому, что терпеть нотации родителей было невыносимо. Ждала понедельника. Присмотрела пару вариантов хороших квартир и уже планировала, что посмотрю их после обеда в понедельник. Как только примут заявление, я сразу оттуда уйду.
А в понедельник грянул гром.
Я зашла в приёмную с гордо поднятой головой, чтобы первым делом написать заявление и отнести в отдел кадров. Но когда увидела бухгалтера, финансиста и Кристину из отдела продаж, у меня неприятно засосало под ложечкой.
- Доброе утро, - дрогнувшим голосом произнесла я, уже по взглядам троицы понимая, что произошло что-то ужасное.
Финансист кивнула на двери А.Н. И мне проще было туда войти, чем спрашивать, что произошло и терпеть взгляды, в которых было все – и осуждение, и презрение. И даже злорадный триумф.
…- Что это, мать твою? Что это, я тебя спрашиваю?!
Шагуров уже охрип от воплей, а я перестала воспринимать все, что происходит. От слез обстановка вокруг слилась в сплошную линию, с орущим пятном А.Н.
- Ты куда перевела тридцать тысяч евро? Что это, поясни мне?! Твой логин! Ты, тварь, решила ограбить компанию? Я сейчас ментов вызову, пусть пустят тебя по кругу перед тем, как сгноить на зоне!
- Я не… у меня даже доступа… - от рыданий я не могла связно пояснить, что все что происходит – жестокая подстава и я никак не могла иметь к этому отношения. – Да кто бы меня… это же бухгалтерия…
- Ты, сопля, решила свалить все на бухгалтера? Я с ней пять лет работаю, а ты кто? Ты понимаешь, как ты вляпалась, тварь?
Я захлебнулась в слезах. Шагуров схватил меня за волосы, поднимая со стула, и толкнул на пол.
- К вечеру, сука. К вечеру ты мне все вернёшь до последней копейки с процентами! Иначе я тебя в бетон закатаю!
Я почти не слышала. Меня накрыло такими рыданиями, что рассудок грозился навсегда остаться в этом кабинете.
Он продолжал орать, пока натурально не охрип. А у меня больше не было слез. Я так и осталась сидеть на полу, дрожа всем телом. Внутри поселился смертельный холод.