Идти решил в город, что был недалече, куда и тот паренек,
видимо, так спешил, что лошадь загнал. Валюты у меня местной,
только то, что позаимствовал в кошеле у парня, зато золота и камней
из магического Мира несколько килограмм. Так что, с голода не
помру, мне сейчас важнее важного определиться в каком месте планеты
я оказался и как добраться до нужных островов, ох, чую, не легкое
это окажется дело. А для этого, надо где-то на время обустроиться,
вдумчиво изучить переданную ИскИном информацию о планете, сравнить
ее с местными реалиями, а потом уже и решать, что и как.
До города я добрался только к полудню. Нет, так-то можно было бы
за час дойти, максимум за два, но… река и переправа, паромная.
Когда я подошел к переправе местное Солнце только-только взошло,
даже ночные сумерки еще не везде исчезли, а паром оказался на
противоположном берегу. Пока он там загрузился, пока на нашу
сторону пришкандыбал, уже и солнышко припекать стало, и парнишка,
поделившийся со мной знанием языка, до переправы добрался, и с
десяток крестьянских телег, и даже пара дворянских, потому как с
гербами, карет подкатила. А потом еще и почти два часа паром
шкандыбал обратно. В общем, жизнь здесь, я смотрю, совсем
неспешная. Стража на воротах была, но никто никаких денег не
требовал, по крайней мере с пеших, а вот счастливые обладатели
личного транспорта, такого как кареты или верховые лошади, по
мелкой монете заплатили. Я так понимаю, это за уборку улиц.
Крестьяне же со своими телегами перед воротами и остались, тут уже
что-то вроде стихийного рынка развернулось.
Стоило мне только оказаться на улицах города, как я сразу
вспомнил Дюма папу и то, как его отмороженная четверка лихачила по
середине парижских улиц. И дело тут вовсе не в наглости или
лихости, а в том же, в чем и причина постоянного ношения неудобных
плащей и широкополых шляп. А все просто, канализации в городах нет
от слова совсем и хозяйки, ничуть не сомневаясь, выплескивают все
помои прямо через окна на улицу и плевать кто там под окнами ходит,
бомж или герцог какой, нет головы на плечах, нечем думать, так и
ходи весь залитый самым разнообразным дерьмом. В общем, как говорил
Николай Николаевич, «такой хоккей нам не нужен», поэтому и я
направился вперед, прямо посреди улицы, узкой, грязной и вонючей,
думая, что надо приложить все усилия, но с местными дамами… ни-ни,
а то мне только вшей да блох не хватало. Помню-помню, все эти
золотые и серебряные блохоловки, да вшигонялки «блистательного
Двора» всяких там Людовиков и Генрихов. Это сейчас земные европейцы
на чистоте и гигиене помешанные, а еще каких-то полтора столетия
назад и мылись-то два раза в жизни, когда их крестили, а потом,
когда хоронили, не даром они до сих пор от русской бани как черт от
ладана бегают.