- Боюсь, что нет…
- Спасибо — утешил. Ладно, показывай, где эта мыша и как она
выглядит вообще!
***
«Здорово, Иваныч! С чем пожаловал?» - Митрофанов, гревшийся в
подсобке, вопросительно посмотрел на Тарасова. Тот закрыл за собой
дверь, залез во внутренний карман и достал оттуда старую
пожелтевшую фотографию, при виде которой Митрофанов побледнел.
Потому что на снимке был запечатлен он, но с косматой бородой, в
старомодной одежде и картузе, напряженно глядящим в камеру и
сжимающим в руке длинную, словно оглобля, винтовку Мосина с
примкнутым штыком. Сзади имелась сделанная от руки подпись: «Боецъ
красной милиціи Митрофановъ Петръ Евгеньевичъ. 18 годъ». Старшина,
глядя на его реакцию, удовлетворенно кивнул.
- Не тянете вы, Петр Евгеньевич на свои года. Хорошо
сохранились.
- Откуда она у тебя?
- Слышал про случай с Комбатом недавно?
- Когда гильзы подкинули?
- Ага. Вот от этих ребят.
- В смысле?
- В прямом. Навестил я их логово и кое-что интересное там
нашел.
- Зачем?
- Сразу после этого мою квартиру в городе кто-то выставил.
Обидно было. И то, что ты мне соврал, тоже было обидно. Так что
давай — рассказывай все начистоту. Кто ты и что ты?
- Домовой я… - дрожащими руками отпив чаю из кружки, Митрофанов
сел, - Да и не врал я тебе… Ну, может, не договорил чутка.
- Домовой разве не в доме должен быть?
- Да что домовой, что овинник, что конюший, что леший — одна
херня. В старину просто людей меньше было, а нас — больше. Так что
приходилось на одном дворе толпою уживаться.
- А сейчас чего? Людей прибавилось или вас убыло?
- И то, и другое. Новые веры пришли, а там новые порядки.
- Это что? Ты аж те времена застал?
- Да нет, конечно! Я семьдесят второго году рождения. Тыща
восемьсот семьдесят второго.
- А где родился?
- Тут, неподалеку. В Криушах.
- И ты сразу домовым родился?
- Домовыми не рождаются. Только становятся.
- И как ты им стал?
- Да как… - вздохнув, Митрофанов на некоторое время замолчал,
глядя в одну точку, так как воспоминания были, видимо, не из
приятных, - Помнишь, я тебе рассказывал, как ангела убил? Ну вот… Я
просто не рассказал, что…
Снова замолчав, он некоторое время словно собирался с силами,
затем рванул засаленную ХБшку, разбросавшую по сторонам оторванные
пуговицы и, оттянув майку, продемонстрировал чудовищный шрам прямо
посередине груди. Тарасов, увидев его, аж присвистнул.