Демон звучно выдохнул.
- Рыдаю, Саш… Рыдаю… Больно мне видеть тебя в таком состоянии… -
набрав полный шприц, он развернулся к Воротову, - Как там в одной
песне поётся? «Белые стены окружат меня, странный санитар вводит
иглу…»
- Эй, жирдяй… Мне это не нравится! Ты смотри, ты – не
Петропавловский! Я тебя и одной рукой отделаю! – заговорил Сашка,
пытаясь добавить в голос больше уверенности.
Но демона было не обмануть, он чувствовал запах страха и охотно
питался им.
- «Город в окне, стёртый до дыр, дарит мне ночь и дарит Луну…» -
Дербенник выпустил из шприца пузырёк воздуха, после которого
последовала струя гремучего коктейля из препаратов.
- Уйди! Уйди, урод! Вали к своему папаше! – Воротов пытался
закричать, но рука дала знать о себе, и он снова зарыдал не только
от боли, но и от собственного бессилия, помноженного на страх.
Дербенник встал прямо над Воротовым.
- «Дым сигарет и несколько дам подарят мне новые взгляды на
жизнь, подарят мне души, но я не отдам всё, что осталось от прошлой
любви…»
Только сейчас покалеченный заметил нечеловеческий огонёк в
глазах толстяка и понял, что теперь всё для него кончено. Его тело
пробила мелкая дрожь, на лбу выступил холодный пот. Он попытался
вскочить и оттолкнуть Антонова-младшего, но толстяк оказался
сильнее. Он резким движением вернул Сашку на кушетку с ударом
спиной об стенку, подавив у того всякое желание пытаться снова.
Воротов пытался закричать, но демон зажал ему ладонью рот и
придавил тело коленом, зафиксировав его в достаточной степени,
чтобы тот не мешал.
- «Чёрные птицы в тумане, трещина в белой стене…»
Игла проникла сквозь кожу в области шеи, там, где проходила
сонная артерия. Демон видел, как его жертва вот-вот обезумеет от
страха. А у него наступала эйфория от такого потока эмоций.
Коктейль потёк внутрь организма Воротова.
- «Останутся строчки, пока ставить точки…»
Демон полностью опорожнил шприц и вынул его.
- «В руках моих ртуть и шум в голове!»
При этих последних строках песни Дербенника тело Воротова
напряглось буквально в каждой мышце. Он закричал, полностью забыв о
боли в руке. Его тело выгнулось, а пальцы скрючились. Казалось, что
он пытается разорвать собственное тело изнутри. А потом он резко
расслабился, упал обратно на кушетку и затих, пустив пенистые слюни
изо рта.