Ночь на удивление прошла спокойно. На завтраке мы с Дербенником
были вдвоём. Все остальные домочадцы либо ещё спали, либо уже ушли.
И на этот раз Дербенник вëл себя как истинный аристократ. Вот
всегда бы так, может и вышел какой толк. И тут на мою очередную
беду в столовую вошла моя сестра – Анастасия.
- Доброе утро, - прощебетала она и села за стол рядом с
Тимохой.
Тот, как увидал Настю, как язык проглотил, а потом из его уст
раздалось нечто похожее на пение:
- Загляну в глаза пьяные, в них желания тайные, что-то
необъятное в них…
Моя сестра была пониже меня ростом, где-то сто шестьдесят
сантиметров. Имела такие же тёмные волосы как у меня и чёрные глаза. Сейчас она была одета в
белую блузку и чёрную юбку-карандаш до колен.
- Вы что-то сказали? - спросила она Тимоху.
Дербенник дёрнулся, будто укололся обо что-то. Архидемон заводил
руками по столу. Я заметил, что он выглядит очень комично, хоть и
держал сейчас образ аристократа. Будет забавно, если сейчас его
иллюзия рухнет и перед моей сестрой предстанет грязный вонючий
толстяк, коим он является большую часть времени.
- Ой, не, милая барышня… Я просто вас увидел и нечаянно вспомнил
песню моего друга Никиты, он в Петербурге живёт.
Ё моё, какой Никита из Петербурга? Сочиняет на ходу и не
краснеет!
- Надо же, какой вы интересный юноша! – Настя повернулась ко
мне, - Володь, не познакомишь меня с этим забавным колобком?
Дербенник буквально растаял. Его обычно жирдяем называли, а тут,
можно сказать, впервые в жизни назвали колобком. Пришлось мне снова
встать и по всей форме этикета представить их друг другу, сначала я
указал на сестру:
- Анастасия Андреевна, княжна Петропавловская, моя сестра, -
потом я указал на толстяка. – Тимофей Викторович, сын барона
Антонова, мой однокурсник и… - это слово буквально застряло у меня
в горле, - друг.
- Да вы, сударь, оказывается, баронет! – Настя улыбнулась Тимохе
своей белоснежной улыбкой, взяв его за обе ладони.
- Вы мне льстите, Анастасия Андреевна. Столько восхищения я за
всю свою жизнь не получал.
- А можете дочитать тот стих, что сочинил ваш друг из
Петербурга? – попросила княжна.
Это прямо воодушевило Дербенника. Подумать только, древний
архидемон, оказывается, падок на женские психологические
хитрости.
- С удовольствием! – и набрав в лёгкие воздуха, толстяк снова
замурлыкал, - Параллели сознания, миражи, истязания, скажешь, что
мечтала о них… Мы разделим на двоих!