До конца учебного года я успела подтянуть учебу, перестала дерзить учителям и, возможно… я перестала верить в любовь. Хоть тот день и стерся из моей памяти, но предательство Андрея я не могла простить и забыть.
Он приходил ко мне. Один раз... Он ждал меня у ворот школы. А у меня едва истерика вновь не приключилась. Больно было внутри. Может, это болела душа. Может быть... Он говорил и говорил, тряс меня за плечи, предлагал уехать, ведь Ольга для него не значила ничего. И она сама пришла, а он ее не звал, не ждал, не хотел...
А я молчала, опасаясь что если произнесу хоть одно слово, то разрыдаюсь в голос или забьюсь вновь в истерике, не в состоянии справиться со слезами.
- Не простишь?
Я развернулась и пошла прочь вдоль ограды школы и парка. А его взгляд вместе со словами жёг мне спину.
- Так не простишь?! - фраза, брошенная криком, только ускорила мой шаг.
Я шла, не оборачиваясь и не разбирая дороги. Я шла, то ускоряя шаг до бега, а то замедляя его до черепашьего шага. Остановилась я только тогда, когда осознала, что не знаю района куда забрела.
Домой я вернулась поздно. Мама выглянула в прихожую.
- На стол накрывать?
Я тогда кивнула, так как ком всё еще стоял в горле. А плакать я не хотела. Думала тогда –всё, наплакалась уже на всю оставшуюся жизнь. Маленькая, глупая девочка. О боже, насколько же глупой я была тогда. А мнила себя умудренной женщиной, это в семнадцать-то лет. Впрочем, в семнадцать лет все считают себя взрослыми.
Мама с улыбкой, немного нервной, поставила передо мной тарелку с пюре и котлетами. Она рассказывала новости и сплетни, искоса поглядывая на меня. А я молчала, не сразу сообразив почему у картошки и у мяса вкус соли. Я плакала, не замечая катившихся из глаз слез.
Ужин я не доела. Не смогла. Мама поймала меня в охапку, поцеловала и отпустила меня, даже не спросив что стряслось.
А утром я встала с лучезарной улыбкой. Она была совершенно искусственной. Она пахла фальшью. Но больше никто меня не спрашивал в школе и в кругу семьи: " Всё ли хорошо?"
Это как в детстве, когда я отвечала – буду врачом, чтобы никто не смеялся над моей мечтой стать космонавтом.
Но время лечит любые раны. Прошло несколько месяцев, и я перестала думать об Андрее. Был и был. Но ведь не любил, да и я... Не знаю, если бы любила то, наверное, не забыла бы, может быть, даже простила бы, а может... а может я не знала ответа на эти вопросы, которые задавала себе.