– Это… это… – молодой мужчина едва ли не захлёбывался смехом. –
Это лучшее утро за последний месяц.
Я вспомнила, что было месяц назад и не смогла сдержать улыбки.
Точно также по утру у калитки меня поджидала Зинаида. Женщина
выглядела встревоженной, даже испуганной, и постоянно вытирала лоб
белоснежным платком. Я как только её увидела в таком состоянии,
поняла, что случилось. Предыдущим вечером она приходила ко мне в
лавку за желчной настойкой от укуса болотной змеи. Эти гадюки не
особо ядовитые, лишь вызывают слабость у пострадавшего, да в худшем
случае длительную тошноту и температуру. Я тогда несколько раз
уточняла, были ли у этой змеи жёлтые полоски у головы или нет, ведь
настойки от яда этих гадюк разные. Зинаида уверяла, что не было. Её
муж точно описал ползающую тварь, и она была уверена. На мои
опасения о последствиях неправильного лечения она отмахивалась и
даже обиделась, мол, разве она такая плохая жена, что не может
запомнить, какая змея укусила её супруга?
Как следствие, она оказалась не очень внимательной женой, раз у
мужа поутру вылезли на… мягком месте красные опухшие пятна. Бедняга
ещё дня три не мог сидеть.
– Знаешь, Власта, я просто диву даюсь от того, какие же у нас в
деревне люди интересные. Не заскучаешь. Но Всеволод, конечно, всех
переплюнул. То-то его жена всё время такая довольная ходит. А этой
милой старушке шестой десяток ведь. Да и детей у них больно много.
Но теперь понятно почему. Может и не зря говорят, что ещё у
нескольких старушек дети так на этого племенного жеребца похожи, –
и святоша, одно только название от такого чина осталось, заржал,
как соседский конь.
– Прекращай уже, Яр. А то подавишься, а мне потом тебя
откачивать, – сдерживая собственный смех, проворчала на
Храмовника.
– Ой, прямо таки откачивать, – отмахнулся тот. – Ах, ладно. Пора
завтракать. Ты пока там старцу чудо-зелье для… кхм… его весёлой
старости продавала, я уже поставил варить кашу.
– Так за ней следить надо! – воскликнула я и выбежала на задний
двор через запасной выход из дома.
Яр поспешил за мной, но его от утренних избиений спасло то, что
каша не успела “убежать” из горшка.
Летняя печь, скрытая под большим деревянным навесом, из которого
торчала высокая труба, никогда ещё не подводила меня за всё время
пользования. Ни одно блюдо не “сбежало” или не подгорело. Она,
словно волшебная, всегда доводила приготовление до идеального
состояния. Вот и сегодня мы с Яром всего через пятнадцать минут уже
сидели за столом, наслаждаясь завтраком.