— Вадим, не трогай её, пожалуйста, — стараясь говорить спокойно
и сдержанно, произнёс я. — Я специально её там поставил.
— А на кой фиг она там?
— Чтобы ты спросил, — я покачал головой, подошёл к нему, и с
лёгкостью поднял канистру, переставляя на то место, где она и
стояла изначально. — Не мешайся, пожалуйста.
Очередная подколка, мол, дело силачей ‒ тягать, а умных ‒
считать, он выхватил планшет с бумагой у меня из рук и улизнул за
соседний стеллаж.
Ребёнок, одним словом... в свои восемнадцать лет имеет лишь одну
мечту — быть менеджером... Хотя перед глазами яркий пример — его
отец. И что? Он хочет такую же жизнь? Вечно горбатиться на заправке
за копейки, не видя семью целыми днями?
Бесспорно, для многих и это предел мечтаний, но всё же...
Догнал Вадима быстро, сгрузил в охапку, несколько раз почесал
костяшками пальцев его рыжую макушку и отпустил. Наслушался,
конечно. Но хотя бы «отомстил», да и друг на такие вещи не
обижается, иногда и сам вытворяя что-то подобное.
Спустя ещё полчаса «осмотра» стеллажей, наконец, я выдохнул.
Учёт был проведён, недосдачи не было, а значит, я, наконец, мог
убраться отсюда. Желательно как можно дальше.
Шелестящие купюры, добродушное усатое лицо отца Вадима, и
короткое: «спасибо», было последним, что я услышал и увидел
здесь.
По дороге домой, а от заправки мне нужно было идти чуть больше
двадцати минут неспешным шагом, зашёл в круглосуточный магазин. Там
как раз была скидка на кошачий корм, который я обычно брал, и
поэтому захватил сразу несколько пачек. Но и про себя, конечно, не
забыл: пакет лапши и лёгкий завтрак на утро в универ.
Кошачий корм предназначался бродячим бестиям, которых я
подкармливал возле строящейся высотки напротив моего дома. Ну не
могу ничего поделать ‒ люблю кошек и те, как правило, отвечают мне
взаимностью. Да и несложно мне потратить не такую уж и большую
сумму, чтобы котейки не были голодными.
Поэтому первым делом я завернул за ограждение, с помощью своей
не такой уж и плохой координации и чьей-то матери, обошёл все ямищи
и почти у самых опор заприметил миску, которую сам же сюда и принёс
для удобства кормления животин.
Чёрный, толстый котяра, с ярко выраженной недовольной мордой и
пятном на груди, приветливо потёрся о ноги. Знает ведь, кто его
кормит, вот и ластится, чтобы я не прекращал это делать.