Не получилось.
— Ты хоть представляешь, сколько мне придётся переписывать,
чтобы восстановить все записи? — я злобно повернулся, с трубкой из
остатка тетради в руке.
На это кот невозмутимо ответил:
— Это не я.
— Ну, конечно. Пришёл дикий и разнёс весь стол, да?! А также
пожевал ремень от сумки!
Ответа не последовало, если, конечно, за таковой не считать
морды, полной осуждения, а затем самовольный уход с места
преступления. Понимая, что, отныне мне придётся все нужные вещи
прятать, я отворил шкаф, запихнул в него остатки былой роскоши и с
камнем на душе поплёлся искать кеды.
Одни проблемы от этого кота...
На моё счастье, слипоны кот всё же не трогал. Обулся, оделся,
накинул на плечо пожёванный ремень и как только зашуршал ключами,
хвостатый подал голос. Нарисовался за спиной и требовательно
стукнул лапой по ноге.
— А это мы куда собрались? М? — с любопытством посмотрел он на
меня.
В такие моменты сложно было поверить, что совсем недавно это
существо было обычным человеком — слишком уж быстро он привык к
своему кошачьему облику. Правда, всё равно, говорящий кот ‒ это ни
разу не нормально.
— На учёбу, — ответил, не оборачиваясь.
— Так, что раньше-то не сказал?! У меня морда не умытая, да и
когти не погрызенные, — с возмущением ответил Кактус, встопорщив
свою шерсть.
В такие моменты она походила на иголки и, собственно, из-за
этого он и получил от меня такое прозвище в те времена, когда я
подкармливал вполне обычного кота, а не этот шерстяной ужас.
— А я тебя с собой и не беру, — всё так же спокойно ответил я,
найдя нужный ключ. — Увы, гроза тетрадей и учебников, с такими, как
ты, вход на территорию университета запрещён.
— С такими, как... — он почесал за ухом, ещё раз на меня глянул
и как ни в чём не бывало поплёлся в мою комнату.
На прощание кинул животине лишь одну фразу:
— Дом не разнеси!
***
Утро понедельника для многих студентов, да и не только,
сказывалось на их лицах. Помятые, не выспавшиеся, а кто-то даже с
«факелом» после вчерашней пьянки и, соответственно, её продолжения.
Несколько приветливых, радостных лиц я, конечно же, встретил, но
все они относились к поклонникам большой науки.
Похожие на серых мышей по образу, личности сияли своими улыбками
возле стенда с расписанием занятий. Таких я никогда не понимал.
Лишённые социальной жизни и радостей своего возраста, они двумя
руками хватались за любое задание профессора или преподавателя и
отдавали им всю свою душу. Часто они даже перевыполняли планы, лишь
бы их похвалили, хотя никто об этом их даже не просил.